Лестница якобы
Шрифт:
– Нинелюшка! Я срочно редактировать стихи. Завтра с утра пойду в редакцию. Надо хорошо подготовиться и все исправить. Чтобы ни к чему придраться не могли. Возьму пять стихов для начала и напечатаю. А остальное потом.
– Правильно, братик, начинать надо с малого, мама всегда это говорила. Они посидели еще немного, помолчали, и Архип пошел в комнату, творить.
Первое, что попалось под руку – «Не уходи».
Лист упал с ясеня
Тихим летним днем.
Не скажу я себе,
Что чувствовал при том.
Жил с листом тем рядышком
Я многие года.
Любовался зеленым им
Порою иногда.
И вот желтый странник
Лежит у ног моих.
Затих ветер на дворе,
И я навеки стих.
Слезы защипали глаза. Архип смахнул их рукой. Вот, вроде бы сказано все, что можно сказать. И сравнения поэтические не хуже пушкинских. А с рифмой и размером, конечно, беда.
Следуя купленной на собрании поэтов книге, Якоба посчитал количество слогов в строчках. В рифмующихся строках это количество, согласно советам автора, должно было совпадать.
Математика ясно говорила о недостатках.
Лист упал с ясеня = 6. Не скажу я себе = 6. Тут все хорошо. А вот во второй – четвертой строках непорядок. Тихим летним днем = 5. Что чувствовал при том = 6. Нужно либо добавлять слог во вторую строку, либо убирать из четвертой.
Добавил слог во вторую. Получилось:
Тем тихим летним днем.
Неплохо.
Второе четверостишие, по определению рифмы из книги, вообще стихотворением не являлось. Бардак и с рифмой, и с ритмом.
7-8
6-6
Нужно зарифмовать «рядышком» и «зеленым им» и убрать слог из третьей строки. Практически невозможной задачей показалось подобрать рифму к слову «рядышком». Но кто ищет, тот найдет, и через сорок минут получилось следующее:
Жил с листом тем рядышком
Я
Любовался ладушкой
Порою иногда.
Теперь и рифма, и количество слогов были в норме. Оставалось третье четверостишие, но и оно сдалось через полчаса работы.
И вот желтый странник
Лежит у ног моих.
Затих тот посланник,
И я навеки стих.
Архип довольно крякнул и потянулся. А ничего сложного в этой высокой поэзии нет. И чего эти критиканы так кичатся своими «тайными знаниями». Ну скажи ты поэту из народа, так мол и так, тут у тебя, брат, восемь слогов, а тут пять. Выровняй, пожалуйста! И что мы, не поймем, что ли? Поймем, ясное дело. Нет, изображают из себя невесть что. Зануды!
Якоба поколдовал еще шесть часов и целых пять стихов были готовы к публикации хоть в батайской, хоть и в самой российской прессе. Идеальные ритмы, идеальные рифмы. Четкий ямб, впечатляющий амфибрахий.
Нинель выслушала. Одобрила.
Заснул легко, готовый к бою.
глава седьмая
Воскресным утром Архип бодренько шагал от автобусной остановки к любимой даче.
Середина осени. Небо в ломаных тонких черных линиях вороньих стай. Лохмотья распаханной земли схватились ночью морозцем, а теперь на ярком солнышке заслезились, потекли, стали будто чернее и уже не так густо, как неделю назад, пахнут пыльной сладкой сыростью. Воздух легче, резче, дышать приятнее. Гребенка ноября не добралась еще до лесополосы – зелено там. И только два отказавшихся служить лету дезертира-клена стряхивают с мундиров желто-красные звезды. Тихо. Смелые, отказавшиеся от египетско-турецкого тепла птички чирикают, посвистывают, нагло врут, что зимы не будет, и верить им, нежась под ласковыми лучиками октябрьского солнышка, хочется страшно.
Архип повинился перед дачей за все пропущенные дни. Вскопал что только можно. И грядки, и клумбы, и бровку вдоль забора со стороны дороги. Даже зачистил штыком подход к участку так, будто не глина, а асфальт под ногами. Энергия, как сказали бы лучшие батайские поэты, «била фонтаном во все стороны» так сильно, что даже хватило силушки на поэзию. Ну как не увековечить такой замечательный день в искусной рифме?
Конец ознакомительного фрагмента.