Летающий полководец
Шрифт:
в монгола пуля пройдет через него и попадет в христианина, который будет сражаться, стоя за ним! И это тоже было моей виной. Я сделал эти пушки слишком мощными! Я считал, что монголы будут атаковать нас строем глубиной до шести шеренг, а наши пушки будут
пробивать дыры в их атакующих порядках. Но я и представить себе не мог ничего подобного!
Один из моих мужчин посмотрел на меня из рядов перед моими телегами
и крикнул: "Черт возьми! Да сделайте что-нибудь!"
Это было чертовски недисциплинированно,
было ему ответить.
– Сделать что? Что мы можем сделать? Если мы атакуем, то только сожмем их вместе, а нашим рыцарям чтобы сражаться необходимо пространство! Если мы начнем стрелять, то будем убивать наших людей также хорошо, как и врага!
– Они в любом случае умрут!
– крикнул другой.
– Тогда пусть они лучше умрут от рук монголов, а не от наших! Если рыцари
просто оттуда уйдут, то мы покончим со всем этим в течение нескольких минут! Это их
решение! Мы ничего не можем с этим поделать!
Это никого не удовлетворило, но они ничего не смогли возразить. Я отвернулся от бойни
и посмотрел в сторону и увидел странную вещь.
Позади наших телег ехал рыцарь, и он не был, как все остальные, пойман в ловушку.
Он носил позолоченную кольчугу хорошего качества, но старого образца. Его бочкообразный
шлем также был позолочен и покрыт отделкой, выглядевшей как сплошное золото.
Он смотрел на боевые повозки и пушки как крестьянин из деревни, который
в первый раз оказался в городе. Но что действительно привлекло мое внимание, так это
его лошадь. Она была абсолютно белой, но, кроме того, она была абсолютно похожа на мою
кобылу Анну! Тот же аллюр, те же особенности лица, все то же самое!
Моя лицевая пластина была открыта, когда я сказал: "Могу я Вам чем-то помочь, пан?"
Он посмотрел на меня, и на мгновение мне показалось, что он сейчас свалится с коня!
Спустя некоторое время, он сказал на очень ломанном польском: "Что... что все это
значит? Пушки и пластинчатые доспехи! Здесь? Сейчас! Как?"
Теперь настала моя очередь удивляться, поскольку он говорил с сильным американским
английским акцентом!
– Кто ты такой?
– спросил я.
– Я дон Мануэль ла Фалла, - ответил он.
– Свиные глаза! – сказал я ему на современном английском (Примечание: Скорее всего, здесь использовано какое-то идиоматическое выражение. Буквально приведена фраза -
"In a pig's eye!")
Он чуть не упал снова, но шум на поле боя отвлек меня от продолжения разговора с ним.
Граф Ламберт направлялся ко мне, оставляя бой позади себя. Из его живота торчало
монгольское копье - одна из тех острых тонких треугольных штуковин, которая может пробить
нашу броню. Он
Я спрыгнул с боевой телеги и проложил себе дорогу через строй пикинеров. Толкнув
двух передовых копейщиков и жестом приказам им следовать за мной, я перепрыгнул
через большой щит и побежал на помощь графу Ламберту.
125
Клянусь, единственным моим намерением было утащить моего сюзерена в безопасное
место. Никогда не хотел стать причиной того, что произошло. Но этот странный, сумасшедший
иностранный рыцарь, кем бы он ни был, выбежал за мной, призывая строй атаковать и крича
на английском!
– Вперед обезьяны! В атаку! Бей их! Урааа!
Каким-то образом он получил одну из наших красно-белых накидок. Полагаю, они
подумали, что он следует моим приказам, поскольку я был прямо перед ними. Они не могли
понять ни слова из сказанного, но смысл его слов был ясен и без перевода и это было тем, что они хотели сделать вот уже в течение нескольких часов!
И раздался рев тысяч людей!
ЗА БОГА И ПОЛЬШУ!
И весь строй, состоявший из ста двадцати тысяч копейщиков и топорщиков, сорвался
с места и, побросав щиты, устроил импровизированную атаку пехотинцев на кавалерию, которой было в три раза больше по численности.
126
ИНТЕРЛЮДИЯ ПЯТАЯ
Том нажал на кнопку СТОП.
– Да, это был я! Думаю, что прямо там я возглавил самую большую пехотную атаку
в истории!
– По-моему мнению, это самая тупая вещь, которую только можно было сделать! –
сказал я, - Пехота, атакующая кавалерию? Это неслыханно!
– Но я уже делал так раньше, только это случилось в другое время - может быть
на триста лет позже, во время одной из войн между англичанами и шотландцами, по примерно
таким же причинам и с приблизительно таким же результатом. Видишь ли, была уже вторая
половина дня, и если бы все не решилось к закату, то эти монголы могли сбежать. Все эти
всадники с обеих сторон сражались уже по меньшей восемь часов без перерыва и, к тому же, монголы не слишком много спали предыдущей ночью. И всадник, чтобы иметь преимущество
над пехотинцем, должен все время заставлять лошадь двигаться! И после того, как эти
пикинеры заставили их отступить и прижали их друг к другу, то все они стали просто