«Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2
Шрифт:
Чтобы облегчить его положение, решаю часть зенитного огня взять на себя. Для этого мне необходимо отойти в сторону и выдвинуться вперед. Выполняю. На всякий случай напоминаю ему, чтобы не забыл открыть фотолюк, иначе вылет будет впустую. Фотографирование – одно из главных доказательств нашей разведки. Он тут же подтверждает – люки открыты, работаю. «Порядок», – проносится в голове. Передаю: «Работай дальше, я клюну, поработаю по земле, следи за мной». Пикирую на стоянку «Хенкелей-111», самую большую, находящуюся между взлетно-посадочной полосой и ангаром.
Выпускаю по ним все РСы, затем бью из пушек и пулеметов. Проскакиваю
Используя складки местности, перелески, держим курс на восток. Истребители сопровождения в прежнем боевом порядке держатся над нами. Минут через десять полета подошли к большому полю. На его окраине я увидел большое количество стогов или копен соломы неопределенной формы. Их необычный вид привлек мое внимание. Довернул машину в сторону «стогов» и сразу увидел мигание бликов или зайчиков. Когда они были совсем близко, обратил внимание, как от этих, явно замаскированных объектов разбегаются люди. Большое поле и замаскированное «что-то»: конечно же, это самолеты и наверняка истребители.
А раз так, то, скорее всего, немецкие, наших тут не могло быть. Для профилактики даю по ним несколько очередей из пушек и пулеметов. Подойдя совсем близко, опознал замаскированные ФВ-190. Повторный заход делать не стал – кончились снаряды, да и остаток топлива уже не позволял, но воздушные стрелки успели дать несколько очередей по стоянкам. Вот уже показались наши танки, за ними стали встречаться пехотинцы, артиллеристы, автомашины – значит, до дома недалеко. И действительно, проскакиваем характерные ориентиры, от которых лететь всего несколько минут.
Истребители прикрытия уже ушли вперед, чтобы сесть пораньше. Из полка, кроме нас, в воздухе больше никого не было. Все ждали, вернемся мы или нет. И когда истребители уже сели, а нас все еще нет, то некоторые подумали: «Не вернулись – значит, погибли». И вот, к радости ожидавших, они услышали гул моторов, и на крутой горке над аэродромом показались два «ила». Живы. Нашего возвращения однополчане ждали с нетерпением. Их волнение было связано с тем ажиотажем, который был создан руководством полка во время подготовки к полету по требованию командующего фронтом. Всем стало известно о необычно дальнем полете на разведку крупного аэродрома. О значимости полета говорило и большое число истребителей сопровождения, которого ранее никогда не было, да и присутствие при постановке задачи начальника разведки дивизии. На обратном пути я несколько раз вспоминал слова майора о том, что аэродром всю ночь бомбила наша авиация.
Почему он так уверенно говорил, что аэродром полностью разбит нашей авиацией? Может быть, хотел этим успокоить меня, дескать, бояться особо нечего, большого противодействия не будет, все разбито. «Ты только посмотри – осталось там что-то и пригоден ли аэродром для работы?» Но, откровенно говоря, я не особо ему верил и чувствовал, что слова его неискренни. В них много фальши. На самом деле все могло быть по-другому. И не ошибся
Оказывается, в ночь на 26 июня 126 немецких бомбардировщиков совершили налет на Смоленск. Около 450 фугасных бомб, упавших в разных местах, причинили немалые разрушения. Часть из них имела взрыватели замедленного действия, что затрудняло восстановительные работы на железнодорожных путях. Таким образом немцы пытались воспрепятствовать работе единственной железной дороги, снабжавшей всем необходимым наступающие войска.
Командование фронта хотело выяснить, с какого аэродрома бомбардировщики выполняли полеты и где они находятся в данный момент. Эти данные нужны были для принятия мер по предупреждению повторных ударов. Возможно, о бомбежке Смоленска начальник разведки дивизии и не знал, а если и знал, то тогда непонятно, зачем морочил нам голову. Меня абсолютно не интересовала причина полета на разведку. Главное, как лучше выполнить поставленную задачу. Помимо выполнения основного задания, мы обнаружили небольшой аэродром истребителей, о котором начальник разведки дивизии не знал.
В день нашего полета был полностью очищен Витебск. В честь освобождения города Москва салютовала 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Верховный Главнокомандующий объявил в приказе благодарность войсковым соединениям и частям, принимавшим участие в освобождении города, а наиболее отличившимся было присвоено наименование «Витебских». В их числе был и наш полк. Теперь он стал именоваться 893-м Витебским штурмовым авиационным полком. Наши войска быстро продвигались к старой западной границе и к столице Белоруссии – Минску. Через день после освобождения Орши полку предстояло немедленно перебазироваться на аэродром Балбасово.
Надо было нагонять войска, которым постоянно требовалась наша помощь. С прежнего аэродрома летать было далеко – не позволял запас топлива. Конструктор не рассчитывал полет штурмовика на большой радиус действия, считая, что того топлива, которое имеется на самолете, вполне хватит для действий в пределах 100–150 километров. Ни Ильюшин, ни наши военачальники не предполагали такой высокий темп наступления. Ил-2 оказывал большую помощь наземным войскам в обороне и при ее прорыве, но для сопровождения войск, быстро продвигавшихся вперед, самолет требовал доработки, хотя по другим показателям он был в то время непревзойденным.
Мне он продолжал нравиться, как и в прежнее время, правда, скоростенки надо было бы добавить. Тогда я еще не знал, что Ильюшин этот вопрос уже решил, но для заводов, производящих такие машины, он оставался проблематичным. На фронт шли в основном прежние машины. Из всех аэродромов, на которых мне к этому времени довелось побывать, Балбасово был во всех отношениях самым лучшим. Перелет мы произвели настолько быстро, что немецкая команда подрывников не успела покинуть аэродром.
После посадки воздушные стрелки, бродя по кустам, близ которых мы поставили самолеты, наткнулись на группу пожилых немецких солдат, игравших в карты. Когда их окликнули, они были очень удивлены нашим появлением. «Почему вы не ушли отсюда со своими войсками?» – спросили их. «Мы подрывали бетонку, а сейчас обеденный перерыв – свободное время, вот и решили поиграть», – как бы оправдываясь, наивно ответили старички, успевшие к нашему прилету подорвать часть полосы.