Лети на свет

Богатырева Татьяна

Не успела подумать.

На втором же шаге я впечаталась в непреодолимое препятствие. Высоченное и очень злое препятствие в белом смокинге. Прущее сквозь толпу гостей, как бизон по американской прерии.

Сэр Бизон меня поймал обеими руками, аккуратно задвинул себе за спину, ласковым поглаживанием по плечу велел не убегать и не теряться, а затем шагнул к Гроверам и Кисе.

— Ты мудак, Гровер, — сказал Джей и ударил.

Кажется, это называется «хук». Кулаком снизу в челюсть, что-то из бокса.

Длинный —

едва ли не длиннее самого Джея — сэр отлетел на руки гостям. Леди Флор Гровер ахнула и отступила.

Вторым ударом Джей послал в нокдаун моего бывшего. Тот рухнул на пол.

— Отличный апперкот! — прокомментировал кто-то из гостей изумительно спокойным тоном. — Но, Джеймс, у вас разные весовые категории. Это неспортивно.

— Зато их двое, — так же спокойно отозвался Джей. — Но если кто-то из вас, джентльмены, желает настоящего спорта…

— Гровер, хватит придуриваться. Вставай и дерись! — раздалось из собравшейся вокруг нового развлечения толпы.

— Давайте, джентльмены! Это куда веселее, чем драться на бирже!

— Гровер, это твой шанс отомстить сразу и за все!

— Сделай его, Карлайл!

— А ну прекратите, джентльмены! Здесь же дамы!

— О, простите, милые леди! Идите сюда, моя прелесть, отсюда отлично видно. Позвольте предложить вам шампанского.

— Гровер, не трусь, врежь ему!

— Не смотрите туда, леди Флор, смотрите лучше на меня. Зачем вам этот богемный хлюпик? Всего один удар, и он — в хлам. То ли дело я, вот помнится лет тридцать назад…

Я слушала это все словно во сне. Голова кружилась и была пустой-пустой и легкой, словно наполненной закисью азота. Еще немножко, и я начну по-дурацки смеяться.

Джей дерется из-за меня. На великосветском приеме. Божечки ты мой! Святые каракатицы! Кажется, он так говорит — святые каракатицы…

— Джей, Джей, ты же не будешь драться? — наконец отмерла я, увидев, как он снимает смокинг.

— Буду, Рейнбоу. На, подержи, — и мне вручили смокинг. — Не беспокойся, мы решим все по-джентльменски.

Он улыбнулся мне горячо и азартно.

Я невольно улыбнулась в ответ.

Джей дерется из-за меня. На чертовом великосветском приеме. И мне уже плевать, что там с его чертовой помолвкой. И на чувства леди Камиллы плевать. Потому что Джею не наплевать на меня. Он никому не позволит меня покупать и продавать, словно вещь.

— Ты дурак, Карлайл. Променять леди Камиллу на какую-то шлюшку, — презрительно бросил Ланс Гровер.

Он уже пришел в себя и тоже снял смокинг. Держала его не леди Флор — она была занята Кисой, — а кто-то из джентльменов.

— Еще раз отзовешься невежливо о моей невесте, Гровер, и переломом носа не отделаешься, — идеально спокойно заявил Джей.

— Невесте? — переспросила какая-то пожилая леди, чудом пробившаяся в первые ряды зрителей. — Ах, как

трогательно! Ах, эти Карлайлы! Руперт, — позвала она неожиданно пронзительно: — Где ты, Руперт! Твой сын влюбился!

— Не отвлекай моего мальчика, Эмили, — послышался где-то рядом голос Малфоя-Карлайла-старшего.

Весьма вовремя. Джентльмен, чем-то похожий на куницу, скомандовал начало благородного бокса.

Я широко раскрыла глаза, хотя больше всего на свете мне хотелось зажмуриться. Вдруг этот рыжий Гровер одолеет Джея?! В первый раз на стороне Джея было преимущество внезапности, а сейчас…

Сейчас сэру Бизону было пофиг на преимущества. Он как-то хитро ударил, блокировал, пропустил удар в бок, снова ударил — и Гровер отлетел. Был бы ринг — на канаты. А так — просто на руки джентльменам. Из его носа хлестала кровь, заливая белоснежную рубашку. Кто-то уже прикладывал ему лед, кто-то обменивался ставками. Кто-то считал: десять, девять…

Мне было все равно.

Я видела только Джея.

Он обернулся ко мне. Из его синих, как небо, глаз уходила злость — и сменялась нежностью. Он протянул ко мне руку, позвал:

— Рейнбоу? Только не вздумай плакать.

— Я не плачу. Не дождешься. Ты, бизон бешеный!

— Ага. Бизон бешеный, — светло улыбнулся Джей и притянул меня к себе. — Выйдешь за меня замуж, Рейнбоу? Я люблю тебя.

— Сумасшедший бешеный бизон. Я тоже люблю тебя. Но я еще не развелась.

— Ерунда, ты моя и только моя. И если кто-то посмеет тянуть к тебе руки, оборву.

— Злой Бизон, — прошептала я и уткнулась в грудь Джея.

— Все хорошо, Рейнбоу. Правда, все хорошо. Идем отсюда, драться с Кэм мне как-то не хочется. Это неспортивно.

О боже. Кэм. Я совсем о ней забыла! Впрочем… Плевать. Теперь леди Камилла — проблема Кисы, а не моя.

— Ага, идем, — согласилась я, позволяя накинуть себе на плечи белый смокинг, согретый теплом его тела, пахнущий им. Моим сэром Бизоном.

Кажется, по дороге к выходу кто-то пытался о чем-то спросить Джея. Он даже что-то отвечал. Кажется. Я не прислушивалась. В моей голове все еще было легко и пусто. Непривычно пусто без чужих проблем, без чужой дури и чужой ответственности. Легко, как никогда раньше.

И мне это нравилось!

Садиться на заднее сиденье белого «Бентли», рядом с Джеем, и прислоняться к нему — тоже нравилось. Его рука на моих плечах. Его губы у моего виска. Его нежный шепот…

— …хочу тебя, Рейнбоу, — и его рука под моей юбкой.

Очень настойчивая рука. Жадная. Джей добрался до резинки чулок и гладил мою ногу, подкрадываясь к трусикам. Уже влажным.

— Я тоже, — призналась я, раздвигая ноги, и едва не застонала в голос, когда его пальцы коснулись самого чувствительного местечка и пустили по моему телу волну томительного жара.