Лети, ведьма, лети! [тетралогия]

Первухина Надежда Валентиновна

– Я тебе не девчонка, – огрызнулась я. – А великая ведьма!

– Ой, ой, испугался! Что ты мне сделаешь, великая ведьма? По закону об охране призраков ты не можешь обратить меня в первичную эктоплазму. Так что терпи.

– Я согласна, – мрачно изрекла тетя.

– Анна Николаевна, вы хорошо подумали? – Я испугалась за тетино душевное здоровье. Она у меня была альтруисткой, но не до такой же степени…

– Я все решила. Призрак, именуемый Игорем, я приглашаю тебя пребывать в моем жилище до тех пор…

– Пока мне там не надоест! – воскликнул Игорь.

–

Что ж, ты сам это сказал, – чересчур спокойно заявила тетя. – Но даже если тебе и надоест пребывать в моем жилище, ты, покидая его, не вернешься в дом Сибиллы Тейт, а отправишься в лимб, где истинное место подобным тебе.

– Заметано! – сказал призрак.

– Что ж, в таком случае прощайся с Сибиллой, – сказала тетя. – До утра ты должен быть в моем доме, иначе нарушатся причинно-следственные связи сегодняшнего события.

– Совершенно верно. – Призрак снова улыбнулся, а я подумала, что отныне наша спокойная жизнь в коттедже закончилась. Мало мне Мокрицы Прайс на работе, теперь, приходя домой, я буду обнаруживать в шкафу или комоде этого бойкого призрака с огнем в очах и дырками на коленках джинсов. Святая Вальпурга, покровительница всех ведьм, ниспошли мне терпения! И заодно смирения, но в приемлемой дозе. А то все пешком по мне ходить будут.

Сибилла встала.

– Ну, прощай, Игорь, – сказала она с облегчением.

– Прощай, Сибиллочка, – оптимистично квакнул Игорь. Конечно, чего ему, переходит на другое место жительства, вот и все.

– Поспешим, – строго сказала тетя. – Сибилла, откройте в мастерской окно.

Сибилла бросилась открывать окно, между делом говоря:

– Я никогда, никогда не забуду вашей доброты, госпожа Гюллинг. Юля, надеюсь, мы еще увидемся… Мне так повезло, что я вас встретила.

– Да уж, – сказала я. – Это точно.

В распахнутое окно врывался свежий ночной воздух. Тетя шагнула из круга и, взлетев, ступила на широкий подоконник. В этот момент она была просто прекрасна. Я залюбовалась ею. Вот что значит настоящая ведьма!

– Юля, – негромко позвала меня Анна Николаевна. Я тоже шагнула из круга прямо в воздух и, бросив прощальный взгляд на Сибиллу Тейт, опустилась на подоконник.

– Игорь, – спокойным, но суровым тоном пригласила бесшабашного призрака тетя, – встаньте между нами. Мы возьмем вас за руки.

– О, как это романтично! – захихикал призрак. – Две условно симпатичные ведьмы под белы рученьки препроводят меня в новое жилище! Мило! Мило!

Ох и огребешь ты у меня, призрак, за «условно симпатичных». Ох, огребешь. Спать не буду, перерою все книги о призраках, а найду способ, как тебя сделать шелковым!

– Спасибо вам! – на прощанье крикнула Сибилла, и тут мы, взяв призрака за вялые ладони, шагнули в воздух ночи.

Как известно, призраки – это эктоплазма: малопонятная субстанция, остающаяся от человека, упорно цепляющегося за жизнь после смерти. Эктоплазму никто не ощущает, кроме медиумов и ведьм. Сейчас она ощущалась мной как холодная потная ладонь довольно противного призрака (не знаю, что ощущала Анна Николаевна, но не думаю, что что-нибудь приятное).

Втроем мы

летели над засыпающим городом. Время после полуночи вовсе не означает, что Оро погружается в глубокий сон. На работу выходят многие вампиры и опять же призраки. На «Панацее-Фарм» начинается третья, замогильная смена, означающая, что к работе приступают умертвия. Именно им приходится делать самые опасные, связанные с сильнодействующими ядами лекарства. Кое-где светились тусклые огоньки свечей ведьм, собравшихся на шабаш… Словом, жизнь кипела, и не было до нас никому никакого дела.

Мы без приключений добрались до дома. Тетя протащила Игоря через защитное поле и произнесла официальную формулу, разрешающую этому призраку-греховоднику пребывать в нашем уютном (доселе) жилище.

Втроем мы добрели до кухни. Тетя попросила чаю с капелькой бренди для поправки здоровья. Я принялась готовить чай, а призрак вошел в стену, мотивируя это тем, что должен детально ознакомиться с жилищем. Надеюсь, он не станет греметь кастрюлями и не перепачкает кетчупом мои выходные платья…

Поставив перед тетей чашку чая, я уселась напротив, подперла ладонями щеки и воззрилась на свою наставницу долгим взглядом.

Тетя с видимым наслаждением отпила чаю, посмаковала его, а потом спросила:

– В чем дело?

– В вашей благотворительности, тетя. Вы не думаете, что она принесет вам много проблем?

– Ты про Сибиллу и призрака?

– Именно.

– Все будет хорошо, поверь мне.

– Тетя, я верю. Я бы и сама на вашем месте поступила бы точно так же. Кстати, вы не думали над тем, как этого призрака обуздать?

– Я все слышу! – донесся голос Игоря.

– Я над многим думала, Юля, – утомленно сказала Анна Николаевна. – И волнует меня сейчас не призрак…

– Я опять-таки все слышу! – квакнул Игорь где-то в промежутке между этажами. Но мы не обратили на него внимания.

– Что вас волнует, тетя? – спросила я и втихую налила себе полрюмки бренди.

Тетя отобрала у меня бренди и выпила сама. Погрозила пальцем. Понимаю, понимаю: алкоголь мой враг. А кто друг? Амитриптилин? [6] Но задуматься как следует над этим вопросом мне не дали. Тетя заговорила приглушенно и задумчиво:

6

Амитриптилин – популярный в России антидепрессант.

– Как-то странно все получилось. Мы пошли в магазин господина ла Барки за гвоздями.

– И приобрели эти гвозди, – поддакнула я.

– Но нашей целью были не гвозди, а информация. Мы надеялись, что господин ла Барка вспомнит свою покупательницу – высокую, стройную брюнетку.

– И тут появилась Сибилла Тейт.

– И лишила нас гвоздей. А также – на некоторое время – мобильности и здравомыслия. Признайся, Юля, ты ведь в нее влюбилась.

– Да вы что, тетя?! Да чтобы я – в женщину… Ну допустим. И что такого? Это платоническая любовь, между прочим, и горе тому, кто подумает дурное!