Летим в Лас-Вегас!
Шрифт:
– Так что скажешь? – спрашиваю я.
– Мне больше по вкусу шоколадные.
Я закатываю глаза.
– Я спрашиваю о сегодняшнем вечере!
– Хм-м… – задумывается он.
– Если не можешь, не беспокойся, – небрежно замечаю я, – много вас таких тут плавает!
– Приду с удовольствием, – немедленно отвечает он. – Очень мило с твоей стороны, что подумала обо мне.
«Так больше и не о ком!» – мысленно вздыхаю я.
– Чем занималась в последние дни?
Мерила свадебные платья, напивалась вдрызг и врала маме.
– Так, ничего особенного, – отвечаю
– Я вчера ужинал с ней и с Зейном, – кивает он. – Так лижутся, что смотреть на них тошно, правда?
Я улыбаюсь и замечаю, тщательно подбирая слова:
– Она… очень красивая.
– Да, если такие в твоем вкусе.
Господи, как приятно встретить мужчину, не питающего почтения к богиням!
– Хочешь чего-нибудь? – спрашиваю я, заметив, что мимо проходит официантка (и как-то странно на меня посматривает).
– Нет, спасибо. Пойду. Надо привести себя в порядок – ведь у меня вечером свидание!
Простые, ничего не значащие слова – а как от них тепло на душе!
– Где мы встречаемся? – спрашивает он, поднимаясь с места.
– Приходи в семь часов в холл «Белладжо». Узнаешь меня по розовой гвоздике.
– За ухом или в зубах?
– Еще не решила. Если хочешь, могу разметить тебе путь лепестками!
– На паркете в казино? Так я никогда тебя не найду!
Финн, конечно, не Зейн, но с ним здорово. Я все еще улыбаюсь, когда к столику приближается официантка. Вид у нее убийственно серьезный.
– Знаете, я посоветовалась с девочками, и все в один голос сказали, что Скотт вам не подходит, Может быть, Бен. Или Ник. Но уж никак не Скотт.
– Благодарю вас, – отвечаю я, воззрившись на нее в глубоком удивлении. – Вы дали мне повод задуматься.
– Не за что! – отвечает она и протягивает мне счет.
ГЛАВА 28
Около шести вечера я возвращаюсь в номер и обнаруживаю, что Рид уже целиком и полностью приватизирован. Волосы вокруг лысины аккуратно подстрижены, любимые радиоактивные расцветки исчезли – теперь он с головы до ног облачен в темно-синее.
– Ух ты! Рид! Здорово выгладишь!
Никак не ожидала, что я такое скажу – и еще менее ожидала, что скажу искренне.
– Никогда не думал, что галстук должен быть одного цвета с рубашкой, но если ты уверена, мой ангел…
– Ты смотришься на миллион долларов! – обнадеживает его Иззи и исподтишка мне подмигивает: – Мы тут погуляли по магазинам…
– Что ты наденешь? – спрашиваю я. Иззи еще в халате, но волосы завиты тонкими спиралями.
– Сейчас увидишь. Пошли, ты мне поможешь в него влезть! – отвечает она и ведет меня в спальню. Там на кресле раскинулось великолепное атласное платье цвета первых подснежников.
– Боюсь растрепать волосы. Я их битых три часа завивала.
Она поднимает руки, а я залезаю на кровать и надеваю на Иззи платье. Оно скроено по косой и соблазнительно стекает вниз, к диагональной кромке. Бретельки сверкают голубыми камнями. К такому платью очень пойдут хрустальные туфельки.
– Глазам своим не верю! – ахаю я, когда Иззи извлекает из коробки пару серебристых
– Ты не поверишь – этому мужчине нравится ходить по магазинам! И еще ему нравятся босоножки. Так что прощайте, закрытые носки!
– Иззи, ты потрясно выглядишь! Правда-правда! Во время представления тебе придется завернуться в простыню – иначе Рид все пропустит.
– А ты что наденешь? – просияв, спрашивает она.
Меня вмиг охватывает ужас – я-то не ходила сегодня по магазинам с платиновой карточкой в кармане! Для торжественных случаев у меня есть маленькое черное платье – но рядом с блистающей Иззи я буду в нем выглядеть, как театральная уборщица рядом с примой-балериной.
– Не знаю еще… пойду посмотрю, – отвечаю я, как будто есть надежда, что в моем гардеробе внезапно обнаружится роскошный вечерний наряд.
Дешевка. Дешевка. И еще раз дешевка.
Я перевернула весь гардероб, но единственным достойным текстильным изделием в пределах видимости так и осталось постельное покрывало. В моих шмотках только милостыню просить. Единственное более или менее приличное платье – красное в черный горошек, шифоновое и с рюшами. Я его еще ни разу не надевала. Купила, чтобы пойти в нем в ретро-клуб, но в последнюю минуту свалилась с гриппом, а другого случая одеться в стиле ретро с тех пор не представилось. На мой пристрастный взгляд, платье очень и очень ничего. Но не покажусь ли я в нем полной дурехой? Так, надо подумать… Красная сумочка у меня есть. Теперь подберем в цвет лак для ногтей. Ага, нашла. Красный – цвет страсти, ох-ох-ох… Ничего, в Лас-Вегасе и не такое носят!
Я хочу выглядеть по-старомодному элегантно. Как Элизабет Тейлор в «Кошке на раскаленной крыше». Но, сколько ни душу себя парами спрея, зеркало лгать не хочет: при взгляде на мою прическу вспоминается не Лиз Тейлор, а скорее Джоан Коллинз, которая, как кто-то пошутил, взбивает себе волосы мутовкой для яиц. Чтобы отвлечь случайных зрителей от волос, я достаю ярко-алую помаду. Неужто хватит смелости? Я всегда опасаюсь ярких цветов: одно неверное движение – помада размазывается, и ты становишься похожа на клоуна. А, плевать! Алые ногти у меня; уже есть, пусть и губы соответствуют. Я мажу и промокаю, мажу и промокаю – точно как советуют в журналах – и наконец делаю шаг назад и смотрю в зеркало. Ни фига себе! Какие чувственные яркие губы! Переделывать макияж нет времени: я сую ноги в черные туфли, доставшиеся по наследству от мамы, и выбегаю в гостиную.
– Боже мой! Вот это да! – подлетает Иззи и обхватывает меня за перетянутую талию. – Это и есть то самое ретро-платье?
– Ну да. Не хочу выглядеть серой мышкой. Скажи, волосы не слишком взбиты? – задыхаясь от волнения, спрашиваю я.
– Вовсе нет. Чудные волосы. Конечно, те, кто сядет сзади, тебе спасибо не скажут, но «бывает и хуже, бывает и хуже…», – переходит она на пение.
– Послушай, если я слишком далеко зашла, скажи честно, – умоляю я.
Конечно, Финн – просто друг; но он ведь еще и гетеросексуальный мужчина, и не хочется, чтобы он счел меня безвкусно разряженной уродиной.