Летнее Солнцестояние
Шрифт:
Халвер замолчал, ожидая реакции Брекена. Тому его план не понравился — уж слишком он был ненадежен. Что, если в погоню за ним устремится только, часть слуг Мандрейка? Что, если они его изловят? Он попытался придумать что-нибудь другое, но не смог.
Едва начало вечереть, как Брекен почувствовал крайнее беспокойство и голод. Халвер заснул как ни в чем не бывало, Брекен же принялся расхаживать из стороны в сторону. В конце концов он решил отправиться на поиски червей. Найдя шесть штук, он разбудил Халвера и положил червей перед ним. Начинало темнеть.
Черви
— Пускай себе ползут... Своих съешь, а моих отпусти.
Старик положил мордочку на лапы и с умильным видом стал наблюдать за тем, как уползает его ужин.
Этого Брекен вынести уже не мог.
— Найти их было не так-то просто...— сказал он с некоторым раздражением в голосе. — И потом, почему бы их не съесть мне?
— Я бы их и сам съел, — отозвался Халвер, — но все это теперь неважно. Пусть уж лучше живут с моим благословением, чем умрут без оного...
— А мне трех будет явно маловато, — не мог успокоиться Брекен.— Ночью-то придется побегать... Вид уползающих червей ранил его в самое сердце.
— Если тебе так трудно с этим примириться, представь себе, что я их съел. Вначале ведь ты предложил их мне? Значит, считал, что трех червей с тебя вполне достаточно. И это означает, что голод твой связан не столько с желудком, сколько с головой. Соответственно, удовлетворять следует голову — голову, а не желудок. Пожелай этим трем червям счастливого пути и отпусти их с миром.
–
Доводы Халвера показались Брекену неубедительными, однако спорить со старым кротом он не стал. Впервые за все время знакомства с Халвером он чувствовал себя несправедливо обиженным. К тому времени, когда троица счастливчиков скрылась из виду, Халвер вновь задремал, а Брекен продолжал злиться и волноваться.
Когда дневной свет померк окончательно, Халвер очнулся от сна. Пора было отправляться к Камню. Он окинул прощальным взором кусты утесника, росшие по краю луга, — желтые цветы их казались ему огоньками, убегавшими вниз, в непроглядную темень леса.
Ночь выдалась ясной и теплой, однако Брекена била дрожь: ему было страшно. Он послушно брел за Халвером, полагая, что настала последняя ночь их жизни. Сердце его то и дело сжималось от ужаса, однако он понимал, что отступать теперь некуда. Он обмирал при малейшем шорохе, в шелесте листвы ему слышался скрежет когтей, тени скрывали затаившихся до времени злобных кротов...
Тем не менее им удалось добраться до края прогалины безо всяких приключений. Здесь они остановились и стали прислушиваться. Им пришлось сделать изрядный крюк, поскольку Халвер считал, что Мандрейк со своими приспешниками поджидает его где-то на склонах.
У Брекена немного отлегло от сердца — первая часть их плана осуществилась на удивление просто: их никто не видел, и они никого не видели. Помимо прочего, ему до некоторой степени передалось спокойствие Халвера, — сердце теперь билось не так часто, а дыхание вновь стало ровным.
Из-за
Когда луна оказалась на одном уровне с вершиной Камня, Халвер коснулся плеча Брекена и указал лапой в направлении склона. Вначале Брекен не чувствовал ничего, но уже через минуту он заметил вдали движущуюся тень и различил ее вибрации. Тишина... Рун. Скорее всего, это был именно он. Кто еще смог бы двигаться столь бесшумно?
Крот двигался по периметру прогалины. Время от времени он останавливался и начинал всматриваться в лесную чащу. Он обратил взор и в их сторону. Внутри у Брекена все похолодело, хотя он и понимал, что на таком расстоянии увидеть их невозможно.
Крот прошел мимо, продолжая прислушиваться и принюхиваться, и вновь направился в сторону склонов. Через какое-то время на залитую лунным светом прогалину выбрались еще два крота, которые вели себя куда более шумно.
— Тссс! — прошипел крот, появившийся на поляне первым.
— Прости, Рун...— ответил один из его сообщников.
— Это Догвуд, — прошептал Халвер. — Мандрейк заставил их сдержать слово, чтобы они могли... увидеть все собственными глазами...
О том, что они собирались убить его, Халвер решил ничего не говорить, чтобы лишний раз не пугать юного Брекена.
— Ни единого крота...— буркнул третий крот.
— Это Буррхед, — ахнул Брекен, страшно напуганный этим неожиданным обстоятельством.
— Боюсь, что да...— согласился Халвер.
— Если вы будете так шаркать лапами, никого и не будет, — рассердился Рун. — Неужели вы так и не научились передвигаться бесшумно? Запомните раз и навсегда — шорох слышится дальше, чем шепот.
Кроты залегли, заняв позицию неподалеку от Камня.
— Я не ошибся, — еле слышно проговорил Халвер. — Они уверены, что я появлюсь со стороны склонов. Мандрейк и все остальные остались где-то внизу.
Вскоре Рун подтвердил правильность этого предположения.
— Вспомните, что сказал Мандрейк, — если он сумеет-таки проскользнуть сюда, его нужно просто изловить — изловить, но не лишать жизни, — прошептал Рун своим сообщникам. — Вам это понятно?
Брекен испугался еще сильнее и украдкой глянул на Халвера, внимательно следившего за происходящим. Темное его тело сливалось с листьями бука и побегами плюща, в тени которого они и нашли себе прибежище. Впрочем, Халвер был настроен на удивление спокойно и безмятежно — казалось, речь шла не о нем, а о каком-то другом кроте. Старый крот ощущал благодать, исходившую от Камня, и потому все остальное теряло для него значение — он знал: исполнению ритуала теперь не может помешать никто.