Летнее убежище
Шрифт:
— До свидания! — сказал он вслед ей и повернулся к Клэр.
— Вот это и есть рыбная ловля?
— Да, в этом и заключается рыбная ловля — поймать и отпустить. — Он продолжал улыбаться ей, но глаза его были грустными.
— Расскажите, как вы ловили рыбу с Джорджем, — попросила она.
— О, мы с дедом обожали рыбачить. Мы ведь сдружились с ним еще до того, как погиб мой отец. — Он привязал к крючку новую мушку. — Ваше мнение как специалиста, сестра Тернер? Эта встреча облегчит ему все или, напротив, только причинит лишние страдания?
Она не знала, что ему сказать. Он только
— Попробуйте еще раз, — предложил он.
— Что попробовать? — испуганно вздрогнула Клэр.
Он протянул ей удочку.
— А! Конечно. — Она была рада занять чем-нибудь руки. — Как вы понимаете, одинаковых семей не бывает. Людям близким не приходится заботиться о каких-то незаконченных делах, поскольку их всю жизнь связывали крепкие родственные узы. В каком-то смысле им легче. Они думают друг о друге, а не сожалеют об упущенных в прошлом возможностях.
— А в другом смысле?
Клэр уловила нужный ритм и забросила леску, которая легла на воду, но совсем не в том месте, куда она целилась.
— А с другой стороны, нет ничего тяжелее, чем потерять человека, которого любишь всем сердцем.
— Это верно. — Всего два слова, но в них выразилась вся его боль.
— Ваш дед рассказал мне, как погиб ваш отец. Мне очень жаль. Должно быть, вам его очень не хватает.
— Да, очень. Думаю, это уже до конца моих дней.
От его интонации ее пробрал холод. Она надеялась, что ей удается скрывать, как он ей нравится. «Отцы и дети. Семья».
Отвернувшись к речке, она сказала:
— Я не умею точно забрасывать леску. Объясните, как нужно делать.
— Ну, — сказал он, опять встав за ее спиной, — прежде всего нужно принять правильную позу. Расслабьтесь. — Он взял ее за руку и с невероятным терпением и неожиданной мягкостью показал ей, как выполнять нахлест. Предлог был прозрачным, и оба это понимали.
Но ей это было все равно. Она думала только о том, что он снова обнял ее, хотя бы под предлогом обучения. Она наслаждалась, ощущая его крепкое тело, теплое дыхание у себя на шее, его тихий шепот, его запах. Она едва сдерживалась, чтобы не обернуться к нему и не поцеловать его прямо в губы. Интересно, он случайно поставил ее в такую позу или намеренно?
— Этого не стоило делать, — тихо, но решительно сказал он.
— Но я стараюсь изо всех сил.
— Я говорю не о леске. — Он опустил голову и проговорил ей на ухо: — Мне не стоило вот так касаться вас.
— Значит, мы хоть о чем-то одинакового мнения.
Это повторяется всю жизнь, с горечью подумала она, все и всегда будут понимать, что с ней не стоит быть близким.
— Я хотел сказать… Черт! Это было здорово! Я так давно не обнимал женщину, Клэр. Вы мне словно снитесь!
Удилище выпало на камни. То ли она сама повернулась, то ли он повернул ее к себе. И в следующую секунду она его поцеловала.
Взяла и поцеловала — человека, которого едва знала, внука своего клиента! И не могла оторваться от его губ. И он будто догадался, что она изголодалась
Этот поцелуй был сладкой мукой. И главное — мукой, потому что за этот волшебный момент она испытала все, чего жаждала, но чего никогда не сможет иметь.
Наконец, она собрала всю волю и высвободилась из кольца его рук.
— Гм… Ну что ж… Вернемся к рыбной ловле. — Стараясь говорить непринужденно, она наклонилась за удилищем.
— Да, я совсем забыл. Но прощения не прошу — для этого мне было слишком хорошо.
Но было ли хорошо для самой Клэр, что она отведала запретный плод, или лучше было и не пробовать, чтобы не знать, чего она навеки лишена. Но теперь уже поздно. Теперь она знала, что всю жизнь будет вспоминать этот поцелуй.
— Мы… Нам не следовало этого делать.
— Странно, но я как раз подумал, что это был самый приятный момент в моей жизни после демобилизации. Чувствую себя лучше, чем после трех дней увольнения. Мы целовались… всего несколько секунд, но я пришел в полный порядок.
— Росс…
— А что, у вас есть друг?
— Если бы у меня был друг, я не стала бы с вами целоваться.
— И прекрасно.
— Почему?
— Потому что… вы ведь свободны, верно?
— Нет, — твердо сказала она.
— Почему?
— Ну… Это трудно объяснить.
— Здорово… Так мне, дураку, и надо!
— Я не хотела… Росс, я просто не могу говорить об этом.
— Ну, теперь я точно попался на крючок!
«Быстро, — приказала она себе, — придумай какую-нибудь ложь». Нужно было сказать, что у нее есть друг. Но она не хотела его обижать, не могла себя заставить солгать ему. Но и сказать правду тоже не могла.
Зачем, ну зачем она это допустила? Ничего хорошего и; этого не выйдет. Он был как соблазнительное лакомство из кондитерской «Скай-Ривер». Зачем соблазнять себя тем, что для нее вредно?
— У меня снова клюет? — сказала она, потянув удилище.
— Только осторожно, без рывков. А то вы…
— О, она сорвалась! Я слишком резко потянула удочку.
— Бывает.
— Наверное, мушка пропала. — Она покрутила на себя рукоятку катушки. — Все равно уже совсем стемнело, ничего не видно.
Они собрали вещи и перешли речку. Он поддерживал ее за руку, не отпуская, даже когда они поднялись на свои берег и направились по тропинке к коттеджу. Территорию освещали фонари на тропинках, в траве и кустах светились светлячки. На берегу у главного здания горел костер, слышны были приглушенные голоса.