Летнее убежище
Шрифт:
— Мама больше не хочет заниматься лагерем, — говорила Джейн. — Она сказала папе, что это нагоняет на нее тоску и печаль. А мы с папой любим лагерь «Киога». Его основал еще мой дед, и я хочу, чтобы когда-нибудь он стал моим. Я обязательно этого добьюсь! — Она говорила решительно, как будто героиня одной из пьес, которые они разрывали.
Джордж хотел похвалить ее за любовь к лагерю, но в голове метались только обрывки мыслей. Видимо, он издал какой-то звук, потому что брат и Джейн обернулись к нему. Лица их увеличились и исказились, как будто он видел их в кривом
И в тот момент, когда Джордж хотел сказать Джейн, какая она смелая и как он ею восхищается, он вдруг упал на колени, и его вырвало.
Сознание едва теплилось в нем, и это избавило его от чувства стыда и унижения. Он потерял представление о времени, не соображал, где находится. Джейн что-то крикнула, и Чарльз побежал вниз. Потом Джейн присела рядом с ним на корточки и попыталась напоить его водой из своей плоской фляжки. Джордж не смог проглотить ни одного глотка воды, пахнущей ржавчиной. Даже рот открыть не мог. Перед глазами только кружились и мелькали крошечные пятнышки света. Он чувствовал, как по подбородку стекала вода, слышал плач Джейн, хотел сказать ей, что все хорошо, но это было не так. С ним происходило нечто ужасное, и он был так же напуган, как и она.
Прошла вечность, целая жизнь. Возможно, он спал или умер. Нет, спал, потому что видел, как Джейн накрыла какая-то большая тень.
«Помогите!» Он не мог этого произнести, только подумал. Сейчас ему нужен был Супермен, а не Кларк Кент.
Незнакомые фигуры окружили Джорджа. Кто-то взял его на руки. Возможно, его спасал сам Супермен…
Но спасение не приходило. Все снова смешалось, затем распалось на части. Сознание у него помутилось, он не мог бы сказать, что происходило в действительности, а что в его воображении. Фигурка Джейн Гордон вдруг стала удаляться, уменьшаться, помаячила вдали, стала едва различимой и… исчезла. Его брата Чарльза тоже оторвало от него, унесло вдаль. Их разъединили, брату запретили к нему приближаться.
Смутные видения наплывали на Джорджа, он старался сопротивляться, отделить реальность от кошмара. Ему казалось, что он видел каких-то людей в специальных прорезиненных костюмах, которые закрывали столовую, хижины и бунгало для гостей, спортивный зал, плавательный бассейн.
Везде появились таблички с надписью: «По распоряжению отдела здравоохранения округа Ольстер».
Джорджа укрыли одеялами, целой грудой одеял, хотя у него и без того голова горела как в огне.
Его погрузили в цинковую ванну с ледяной водой.
Он увидел белые лампы. Голые лампочки таращились на него, как глаза какого-то чудовища. Его худое, бескровное тело ему уже не принадлежало.
Он был слишком слаб, чтобы крикнуть. Но душа его кричала, сердце его кричало. Никто его не слышал. В голове звучали чьи-то голоса, какой-то шум. Он не знал, происходит ли все это в действительности или он разглядывает страшные истории в комиксах.
Все вокруг заливал ослепительно-белый свет. Белые простыни в больничной палате,
Его отец. Над белой хирургической повязкой, закрывающей нижнюю часть лица, видны озабоченно сдвинутые брови, пустой рукав подколот к левому плечу. Зачем? Почему? Как здесь оказался папа?
Голоса в гулком коридоре. «В высшей степени заразная… Обычно передается через зараженную пищу». Они говорили так, будто он не мог их слышать. Может, так и было, просто ему слышались слова из какого-то комикса. Хотя эти голоса… Он узнавал их. Это мама, она плачет — отчаянно рыдает. Отец кашляет. Нет, не кашляет. Он тоже рыдает. Джордж никогда не слышал, чтобы отец плакал.
А ведь доктор еще не произнес самое главное — окончательный диагноз. Но похоже, маме и папе он уже был известен. Мама закричала от боли, как раненое животное. Джордж велел умолкнуть звону, раздававшемуся в его ушах, чтобы он не мешал ему слушать. Он изо всех сил старался понять, что говорит доктор. Это сделал за него какой-то добрый и услужливый репортер. Джордж сосредоточенно слушал. Он ничего не пропустил.
— Боюсь… — Док, его звали Бэнкрофт, откашлялся и снова сказал: — Миссис и мистер Беллами, мне очень жаль. Боюсь, у меня для вас ужасная новость.
В наступившем молчании слышались только глухие рыдания отца Джорджа.
— У мальчика полиомиелит.
Глава 10
— Джордж составил список, — сказала Клэр Россу. — Он говорил вам про него?
Они ждали на веранде, когда Джордж встанет после отдыха. Клэр только что принесла из главного здания почту на его имя — многочисленные друзья Джорджа присылали ему письма и открытки со всего света. Легкий ветерок покачивал ветки сирени с душистыми гроздьями, порхал над цветочными клумбами. Джордж спал почти весь день, а Росс разговаривал по телефону — как поняла Клэр, с разными родственниками.
Клэр сидела на качелях-диване, цепи тихонько поскрипывали в такт ее движениям. Росс устроился рядом на кресле-качалке. Несмотря на непринужденную позу, чувствовалось, что он едва сдерживает волнение.
— Какой еще список? — спросил он.
— Ну… что-то вроде списка дел, которые он хочет закончить в оставшееся ему время. — Она с болью увидела, как он вздрогнул.
Росс до сих пор не мог смириться с неизбежным концом деда. Ей хотелось как-то успокоить его, но она чувствовала, что он не примет ее сочувствия — пока что, а может, и никогда.
— Например, встретиться с братом? — угрюмо предположил он.
— Да, это упомянуто в списке.
— И запланировано на сегодня?
— Посмотрим, как он будет себя чувствовать, когда встанет.
Джордж рассказал ей о том, как в детстве они с братом проводили здесь летние каникулы. И Клэр живо представляла, как братья увлеченно играют в прятки, в сыщиков и воров, в трех мушкетеров, одного из которых представляла Джейн, как они бродят по лесу и по горам, погружаясь в мир своих фантазий, и даже не подозревают, что когда-нибудь станут врагами.