Летнее убежище
Шрифт:
— Мы думали, вы сможете это устроить, — сказала Клэр.
— Ты же имеешь лицензию на прыжки тандемом, — напомнил Джордж. — Мы можем прыгнуть вместе.
— Постой, как ты себе это представляешь? — удивился Росс. — Хочешь спрыгнуть с самолета в связке со мной?
— Да, и я считал бы это особенной честью для себя.
Росс крепко стиснул челюсти и сердито взглянул на Клэр.
— Ладно, я подумаю, может, кое-кому позвоню.
И она поняла, что он это сделает.
— Кстати, о вашем списке, — улыбнулась она Джорджу. — Вот, пришло
Она протянула ему пакет, отправленный экстренной почтой.
Он перевернул его и нашел адрес отправителя.
— Издательство «Пингвин»! — обрадованно воскликнул он. — Юная леди! Неужели это то, что я думаю?
— Почему бы вам не открыть его и посмотреть?
Руки Джорджа подрагивали, когда он вскрывал пакет. Оттуда появилась книга в простом картонном переплете со штампом: «Сигнальный экземпляр. Не для продажи». А ниже — дата выхода из печати — 28 сентября.
— «Падение гигантов» Кена Фоллетта! Клэр, да эта книга хранится в полной тайне. Все ждут не дождутся, когда она будет опубликована! Как вам удалось ее раздобыть?
— Ну, я нашла один способ.
Она не стала говорить, что в виде исключения нарушила правило не поддерживать связь с родственниками своих бывших пациентов. Как-то ей пришлось ухаживать за матерью одного студента, который проходил практику в издательстве, и он так был ей благодарен, что обещал достать любую книгу из списка этого издательства на любой стадии подготовки к изданию. И, желая доставить удовольствие Джорджу, она попросила оказать ей эту услугу.
— Я сразу начну ее читать. Клэр, не знаю, как вас и благодарить! — Он повернулся к Россу. — Поразительно внимательная девушка!
— Угу, — пробормотал тот, явно недовольный этой похвалой. — Давай-ка лучше поговорим о твоем списке, дед.
Джордж похлопал по своему карману:
— Главное, что заставило меня приехать сюда, — это желание восстановить отношения с братом — если возможно. Мне нужно понять, осталось ли между нами что-то общее после пятидесяти лет молчания.
— А почему ты еще не позвонил ему? — спросил Росс.
Джордж виновато улыбнулся:
— Честно говоря, никак не могу решиться потревожить спокойствие его семьи. Моя жизнь… так сказать, этот проклятый диагноз попросту ее разрушил. Но это не дает мне права вторгаться в жизнь ничего не подозревающих людей.
Клэр смотрела на них и видела в Россе Джорджа, каким он наверняка был в молодости. А по Джорджу можно было представить, каким в его годы станет Росс.
Порой она задумывалась о своем прошлом, хотя старалась не углубляться в вопросы, на которые не могла получить ответа. Она не знала ни свою бабку, ни деда. От ее матери у нее остались всего четыре детские фотографии, на которых она была снята одна, без родителей. Впрочем, даже сейчас связь с прошлым представляла для Клэр опасность, поэтому эти фотографии, одна из которых была сделана поляроидом, хранились у Мела. Но, глядя на себя в зеркало, она не была уверена, что узнает в себе черты матери.
Руки
— Когда я только узнал о своем диагнозе и перспективах, я сразу подумал позвонить Чарльзу. Казалось бы, так просто — снять трубку и заказать разговор. Но пока я держал трубку в руках и смотрел на номер телефона, который мне удалось узнать, я видел перед собой всю прошедшую жизнь. И, признаюсь честно, я трусил. Это слишком сложно для обычного телефонного разговора. Я боялся лишить себя единственного шанса на примирение, поэтому все тщательно продумал и решил приехать сюда, поближе к Авалону.
— Может быть, вам встретиться с ним до прыжка с парашютом, — сказала Клэр, заработав гневный взгляд Росса. — Я только предложила.
Джордж заразительно расхохотался.
— Откровенно говоря, этот прыжок может оказаться легче, чем разговор с братом. — Он помолчал и тихо добавил: — Но медлить действительно не стоит.
У Клэр дрожь пробежала по спине. Она отвернулась, чтобы Росс не увидел, как она взволнована. Многие пациенты чрезвычайно остро чувствуют ухудшение своего состояния, отсюда и проистекает их решительность.
— Что ты имеешь в виду, говоря, что она не будет с нами обедать? — спросил Джордж внука, когда вечером они направлялись в главное здание. — Я ее чем-то обидел?
— Нет, конечно нет.
— Может, ты сказал что-то не то?
Может быть, подумал Росс. Весь день он держался с Клэр сдержанно и грубовато. С одной стороны, он был благодарен ей за внимательное отношение к желаниям деда, с другой — злился, что она поддерживает его решение отказаться от лечения.
— Вообще-то она сказала, что хочет дать нам возможность побыть наедине, — ответил Росс.
— Ну-ка, остановись, — скомандовал Джордж. — Вот здесь, подойди ближе.
Росс остановил тележку для гольфа на дорожке.
— Мы что, поедем назад, за ней?
Дед нетерпеливо взмахнул рукой и встал с тележки. На небольшом расстоянии от дорожки располагалась клумба с цветами, в центре которой возвышался каменный памятник, окруженный бордюром из лилий. Росс увидел выгравированную надпись: «Стюарт Гордон, 1926–1944».
Теперь, когда он чуть больше узнал о семье своего деда, он начал понимать его привязанность к этому лагерю. Ниже на камне была следующая надпись: «Мы никогда не забудем любовь, которую ты дарил всем нам. Бог видит, как глубоко мы скорбим о тебе».
То же самое можно было сказать об отце Росса и обо всех воинах, погибших за свою родину. Дед нагнулся и сорвал две белые лилии. Росс не отрывал от него взгляда, завороженный этой неожиданно эффектной сценой: седой старик, на которого падал золотистый свет заката, низко наклонился к клумбе и осторожно срывает цветы. Росс невольно вспомнил Джорджа молодым и веселым, когда в Париже они гуляли в парке Тюильри, и дед с озорной усмешкой миновал строгую табличку: «Цветы не рвать!» и сорвал себе гвоздику.