Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
– Есть свежие вести? Последнее, что я слышал, – они с Родериком благополучно
добрались до Хальсинг-мэнор, и, кажется, все у них довольно хорошо.
Я выпучила глаза:
– Они с… ты знал о Родерике? Но откуда? Она сама рассказала? Кент, я сожалею. Мне
так жаль. Вы ведь должны были пожениться…
Лицо Кента осталось невозмутимым.
– Полагаю, я узнал о твоей сестре и Родерике на следующий день после смерти
Брайана, – сказал он. – Когда
никакой нужды его личному гвардейцу следовать за вдовой из комнаты в комнату и из
замка во двор. Родерик ответил, представь себе, мол, Брайан взял с него клятву защищать
принцессу Элисандру, ежели с ним что-то случится. А как ты знаешь, – добавил Кент, –
Брайану такое никогда бы не пришло в голову. И я все о них понял. Точнее, понял, что
Родерик испытывает к твоей сестре. Когда же в последующие недели Элисандра
позволила ему следовать за ней, я раскусил и ее чувства.
– И ты… ты не расстроен? Я ведь знаю, как ты… вы с Элисандрой всегда были так
близки. И прошлым летом ты просил ее выйти за тебя…
– Исключительно по твоему велению, как тебе прекрасно известно, – спокойно
отозвался Кент. – Я никогда не был влюблен в твою сестру. Никогда не хотел на ней
жениться. И еще меньше – после того, как первый ее муж скончался. От яда.
Подмешанного ее руками.
Я уставилась на него и не отводила глаз еще долго. Пока звуки таверны тускнели,
превращаясь в окруживший меня серый шум, а боковое зрение затуманилось. Я словно
превратилась в камень и в то же время чувствовала, как каждая жилка в моем
неподвижном теле начала яростно биться под кожей. Кент остался единственным, на ком
можно сосредоточиться, и я не отрывала глаз от его лица. Он же смотрел на меня в ответ
без всякого выражения.
– Ну вот. Вижу, Кори встретила старого друга. – К нам неожиданно подошла жена
Дарбина. Выставила на стол кувшин сидра, два стакана, тарелки и положила приборы на
двоих. Я удивленно на нее глянула, но она только улыбнулась. – Желаете рагу? Или
куриный пирог?
– Мне рагу, спасибо, – вежливо сказал Кент.
Я просто кивнула, и жена Дарбина, вновь улыбнувшись, ушла.
194
195
Я наконец обрела дар речи:
– С чего ты решил, что Брайана отравила Элисандра?
– Из-за твоих слов. Именно она больше всех выигрывала от его смерти. – Кент
беззвучно засмеялся. – Хотя многие могут сказать, что выиграло все королевство. Брайан
был ужасно порочным человеком. И стал бы очень плохим королем. И жутким мужем.
Я молчала,
– Хочешь? Я слышал, это лучший сидр в восьми провинциях. – Не дожидаясь ответа,
Кент наполнил оба стакана и отпил из своего. – Превосходно, – оценил он, глядя на стакан
так, будто на нем начертаны все секретные ингредиенты напитка, а затем сделал еще один
большой глоток.
– Элисандра знает, что ты ее подозреваешь? – наконец спросила я.
Кент покачал головой:
– Мы никогда об этом не говорили. Она, возможно, не догадывается, что я поверил в
отравление. Возможно, не догадывается, что я знаю даже о твоих подозрениях. – Он
выпил еще сидра. – Только не понимаю, как подмешали яд. Да, она сидела рядом с ним за
столом и, вероятно, могла незаметно подсыпать что-нибудь на тарелку. Но Брайан так
боялся яда… Не представляю, чтобы он проявил такую беспечность. К тому же Дамьен ел
и пил все то же самое, что и Брайан, так почему Брайан мертв, а Дамьен – нет?
Я столь часто задавала себе те же вопросы – особенно по нескончаемой дороге из замка
Оберн, – что испытала облегчение, получив возможность наконец ответить на них вслух.
– Что касается места – думаю, яд был в рагу из тушеной оленины. Элисандра помогала
его готовить, ибо Брайан желал, чтобы она доказала свою домовитость. Прекрасный шанс
приправить пищу таким количеством отравы, что убить можно было бы трижды.
– Да, но больше никто не умер! Гофф заболел, конечно, и многим нездоровилось, но
ведь она могла устроить настоящее побоище! Неужели просто рассчитывала, что Брайан
съест больше, чем остальные? Слишком рискованно и невероятно.
– Она рассчитывала, что он не будет пить воду, – едва слышно произнесла я.
– Она рас… – Кент осекся и нахмурился. – Брайан не пил замковую воду года четыре
или пять.
Я кивнула:
– Туда она и подмешала противоядие. Оно не имеет ни запаха, ни вкуса. Она могла хоть
галлон женьшеницы добавить в воду, и никто бы не почувствовал.
– Да. Теперь понятно. Ну разумеется. Многие приняли яд, но лишь один не принял
противоядие. Очень умно. – Кент покачал головой. – Все равно рискованно, но очень… –
Он снова покачал головой. – Лишь женщина с железной волей способна на нечто столь
отчаянное.
– Я бы так не смогла.
– Рад слышать. Я тоже.
Какое-то время мы оба просто потягивали сидр и размышляли.
– И все же, – вновь начал Кент, – где она достала яд? Откуда узнала о противоядии?