Летние дни в замке Оберн
Шрифт:
беспрестанно, и, конечно, оказалось, что я не беременна. Едва со дня свадьбы минуло
девять месяцев, я сказала ему, что собираюсь тебя проведать. Он поднял шум, мол, ты
186
187
изгнана навеки, и все болтал и болтал без умолку, что я должна выйти замуж за человека
благородного происхождения. А я просто вышла из комнаты. Просто вышла. В жизни так
не поступала!
– Я так горжусь тобой, – восхищенно произнесла я. – Как ты нашла в себе
– Я притворилась тобой.
Мы рассмеялись.
– А твоя матушка? – спросила я. – Что она думает об этой небольшой вспышке
бунтарского духа?
– Я просто сообщила ей, что уезжаю. И собирала вещи, пока она расхаживала по
комнате и рыдала. На прощанье я ее поцеловала, но маму это не успокоило. Так что даже
не знаю, приедет ли она меня навестить.
– Приедет… – Я осеклась, на миг онемев от потрясения, а затем затараторила: – То есть
ты покинула замок? Навсегда? Ты останешься жить со мной? О, Элисандра, это чудесно!
Сестра снова засмеялась:
– Нет-нет-нет, не останусь. Я еду в поместье Джексона. Он на него не претендует. И
вообще объявил себя мертвым с точки зрения закона.
– Объя… – Я с трудом понимала смысл ее слов, не говоря уже о том, чтобы
самостоятельно закончить предложение. – У тебя вести от дяди Джексона?
Элисандра кивнула:
– Неделю назад получила от него письмо. Похоже, он также послал копии своему
управляющему, местному судье и Мэттью. В письме дядя отказывается от своего
подданства, от Хальсинг-мэнор и прав на наследование любого другого имущества, а
попутно объявляет о своем статусе как о… кажется, он назвал это «неживая особа». Это
было очень странно.
– Он ушел в Алору.
– Да, я тоже так подумала. Ты бы слышала возмущенные тирады Мэттью! Но никто не
удивился. Кент полагает, что дядя может когда-нибудь пожалеть о своем решении и
захочет вернуться к людям, но я думаю…
– Никогда, – перебила я. – Он никогда не покинет Алору. Судя по историям, что я
слышала, – что он сам рассказывал, – он теперь с алиорами навеки.
– Это значит, я в самом деле унаследовала Хальсинг-мэнор. – Сестра еще раз на
секунду прижала меня к себе и поправилась: – Мы с тобой унаследовали, потому что мой
дом, где бы он ни был, – твой дом.
Я напряженно пыталась сообразить.
– Подожди-ка. Там было какое-то дикое ограничение – точно помню. Ты можешь
унаследовать владения Джексона, только будучи замужем.
Элисандра снова кивнула. На лице ее расцвела широкая улыбка.
– Знаю. Я приехала сюда, чтобы выйти замуж. И хочу попросить тебя стать
невесты второй раз за год.
– Замуж! – выдохнула я. – Но…
И тогда наконец посмотрела на ее спутника, который все это время неподвижно сидел
на своей лошади. На нем не было замковой ливреи, и я предположила, что это не один из
королевских гвардейцев, посланный охранять Элисандру в этом поспешном путешествии.
Но я ошиблась. Мужчина оказался гвардейцем, и я его знала. Родерик – личный страж
принца.
Я почувствовала, как от изумления у меня открывается рот.
– Родерик рассказал мне, что вы подружились, так что я не сомневаюсь, ты понимаешь,
насколько он замечательный. – Голос сестры звучал глухо и как бы издалека. Я все не
могла отвести глаз от Родерика, и он с лицом совершенно бесстрастным глядел на меня в
ответ.
– Пусть остальные насмехаются надо мной, но ты поймешь, я уверена.
187
188
Я с трудом закрыла рот и посмотрела на сестру.
– Но как такое случилось? – спросила глупо. – Я никогда не видела вас вместе. Ты даже
имени его не упоминала.
Она прелестно залилась румянцем. Сейчас Элисандра выглядела милой и безумно
влюбленной, как любая деревенская простушка.
– Как-то мы отправились на верховую прогулку – ты и я, – и ты упала с лошади.
Помнишь тот день?
– О да.
– И Родерик прискакал за нами и спас тебе жизнь.
Я еще раз искоса взглянула на молчаливого гвардейца. И, могу поклясться, теперь на
его губах играла едва заметная улыбка, однако он по-прежнему спокойно сидел в седле, не
говоря ни слова.
– Ну, – заметила я, – он отнес меня в замок. Что касается спасения моей жизни…
– И той осенью он сопровождал нас с Брайаном в Трегонию. В пути он был столь
внимателен и осторожен, что с такой охраной я не сомневалась в собственной
безопасности. А еще он однажды спас Брайана и проявил смелость и чуткость, когда
схватили Эндрю. Ох, он сделал столько всего чудесного!
По мере речи сестры мне становилось все яснее. Родерик обладал природным
обаянием, с этим не поспоришь, и истинная правда, что чем больше я о нем узнавала, тем
сильнее он мне нравился. Без сомнения, то же случилось и с Элисандрой. Я просто не
могла представить первые встречи, случайные столкновения, неожиданные беседы,
которые пробудили интерес, переросший в привязанность, а затем и в страстную любовь
между этой совершенно невероятной парочкой. Но как только искра вспыхнула… о,