Летние одежды
Шрифт:
– Все, девочки, мы себе будущее обеспечили. – После этого он ойкнул, увидев фамилию Бергерата в списке пассажиров.
– Ну а что, по-твоему, этому бедняге оставалось делать?
– Это может создать для нас проблемы.
Однако обошлось без серьезных неприятностей. Бергерат усмехнулся ему и сказал:
– Где мы можем поговорить, старина? У меня есть одно предложение, которое
Позже он продолжил:
– Слушай, мне нельзя возвращаться к Томазелли. Он тут же меня выгонит взашей, да еще с волчьим билетом, чтобы я в Париже никуда не мог устроиться. Он очень мстительный, этот малыш Томазелли. Ты и я вели поединок голыми кулаками – или и металлическими стержнями? – и ты взял верх. Bien [6] . Поздравляю тебя. Но почему бы мне не вернуться с тобой в Голливуд? Это второй всемирный центр моды. Может, замолвишь за меня словечко перед мисс Гринфарб?
6
Bien – «хорошо», «ладно» (фр.)
– Хм, – задумался Чапман. – Это идея. Не могу чего-нибудь обещать. Нетти может подумать, что Томазелли пытается заслать к ней своего шпиона. Ты сам-то уверен, что это не так? – Чапман грозно посмотрел на своего друга-врага.
– Нет, нет! Это легко доказать. И тут есть еще один мотив.
– Что еще?
– Сентиментальный мотив. Твоя мисс Зорн… хм-м… э-э…
– О! Ладно, сделаю что смогу. Между прочим, что это ты мне тогда намешал с коньяком? Я внимательно смотрел, чтобы ты выпил то же самое.
Все очень просто. Я использовал барбитурат, который разлагается кофеином, а сам перед тем как идти к тебе в каюту напился кофе. Но мы ведь закончили играть в эти игры, не правда ли?
Через пять месяцев, по субъективному ощущению времени, ракета-шаттл с Плутона совершила посадку в космопорте «Мохаве». Чапман, с повисшей на его руке Аней, спустился по трапу. За двадцать два года здесь должны были произойти изменения. К счастью, благодаря большому увеличению продолжительности человеческой жизни
Чапман яростно пыхал своей трубкой, впервые закурив после того, как поднялся на борт «Комоэс». За ним следовали Бергерат и Силья. Когда они прошли все проверки и оказались в зале ожидания, Чапман остановился как вкопанный. Его трубка упала на пол.
За исключением тех, кто прилетел на их корабле, люди, толпившиеся в зале ожидания, были обнажены, только на ногах у них были сандалеты. Больше того, их кожу украшали фантастические разноцветные орнаменты, которыми покрывали себя обитатели Осириса.
Пока они стояли и таращили глаза на это зрелище, к ним подошел человек:
– Като Чапман?
– Д-да. Кто вы?
– Вы меня не узнаете?
– О, Господи, мой кузен Эд Махони! А это моя жена Аня, это мистер и миссис Бергерат. Помнишь Силью? Она всегда мечтала о высоком брюнете. Капитан оформил наши браки по пути с Осириса.
Махони кивнул:
– Я думал, что без чего-то подобного не обойдется.
– Но… но, черт возьми, где же ваша одежда? И почему все вокруг выглядят, как татуированные циркачки?
– А, это… Новый осирианский стиль, появился не так давно. Больше мы в жаркую погоду ничего не носим.
– Ик, – вырвалось у Чапмана. – Откуда появился?
– Кажется, благодаря нескольким ловким осирианцам, которые прибыли к нам с так называемой культурной миссией года несколько лет назад и начали с организации синдиката по рекламе на Земле своего нательного дизайна. Так что, судя по всему, вы теперь без работы.
– Как?!
– Именно так. Нетти Гринфарб разорилась, и вся ее торговля летней одеждой закончилась. Последнее, что я о ней слышал, – будто она работает кем-то в правительстве. Но, может, вы попробуете свои силы в нательном бизнесе? Это настолько модно, насколько вы можете себе вообще вообразить, и я могу постараться найти местечки для тебя и твоих друзей. Вы летите со мной в Лос-Анджелес?
Они безропотно последовали за ним.