Летний лагерь свингеров
Шрифт:
—Нет. Я опаздываю.— (Пр.Пер Вообще не понял этот момент диалога.)
Ее слезящиеся глаза говорили о многом, и я, наконец, понял. Каждая мышца в моем теле расслабилась, и внезапно потребовалось много усилий, чтобы просто дышать.
—Ты уверена?— Спросил я. Насколько это было глупо? Я мысленно пнул себя.
Она кивнула, и слезы, наконец, полились по ее щекам.
Я бросил свои книги в шкафчик, взял ее, бросил их в шкафчик и закрыл дверь. Я обнял ее и мы просто выходили из школы. Никто даже не заметил, как мы вышли из кампуса. Я думала, что кто-то нам что-то скажет, но никто не сказал. Наверное, я был благодарен за это, потому что не знаю, что бы я сказал или сделал, если
Мы пошли в «Макдональдс» за углом от школы и долго сидели там, не разговаривая. Я не знаю, Может ли шоколадный молочный коктейль решить любую из наших проблем, но когда мы взяли один, мир перестал казаться таким серым. Простой акт обмена этим молочным коктейлем сделал для нас больше, чем я думаю, что что-либо могло бы быть.
Наконец, спустя долгое время после того, как молочный коктейль закончился, мы поговорили. У меня были болезненные видения того, как изменится моя жизнь, если она забеременеет, и я знала, что мое воображение не может отдать должное тому, что чувствовала Эми. В конце концов, мы оба согласились подождать и посмотреть. Эми сказала, что уже опаздывала, но никогда так долго. Ее месячные должны были начаться за шесть дней до этого. Я мог сказать, что она была очень напугана, но старалась сохранить самообладание. Я чувствовал бессильную ярость от того, что ничего не мог поделать.
Когда мы возвращались в школу, взявшись за руки, я чувствовал, что у меня на ногах свинцовые гири, и каждый шаг приближал меня к гибели. Я знал, что люблю Эми, но когда я думал о женитьбе на ней и воспитании ребенка, особенно в нашем возрасте, я хотел запаниковать и убежать. Я ненавидел себя за это. Слава Богу, Эми была слишком расстроена, чтобы это заметить. Я бы возненавидел себя еще больше, если бы она это заметила.
Мы поехали домой со Скоттом и Шеннон, и я могу сказать, что Шеннон если не знала, то о чем-то догадывалась. Скотт был таким же невежественным, как и я, всего несколько часов назад. Мы с Эми разговаривали по телефону той ночью, но наш разговор был беспорядочным и коротким. Думаю, я провела самую длинную ночь в своей жизни, просто глядя на тени на потолке.
***
На следующий день в школе Эми пришла в мой шкафчик за книгами. Я мог сказать, что она плакала, но она огрызнулась, что с ней все в порядке. Я проводил ее до ее класса, из-за чего опоздал к себе, но мы почти не разговаривали. Она казалась очень сердитой, и я хотел понять из-за чего, но не понял.
В остальное время, когда я ее видел, мне казалось, что ее настроение было совершенно случайным. Мы вместе ходили на второй урок, и она смотрела на меня, когда вошла в класс. После звонка я спросил, все ли с ней в порядке. В нескольких грубых словах она в основном сказала мне, чтобы я пошел на хуй, что я повеселился, но не должен был платить цену, и что я все равно ее не люблю.
Я был ошеломлен.
Я была так расстроен, что почти не пошла на обед, потому что не хотел ее видеть. После долгих размышлений я, наконец, решил, что, нравится мне это или нет, это была моя ответственность, чтобы быть там для нее, даже если она просто хотела покричать. К моему большому удивлению, она ждала меня у двери в столовую и, как только увидела, бросилась ко мне в объятия и крепко сжала. Мы стояли так долго, блокируя трафик в обеденное время в кафетерии. Как только мы, наконец, присоединились к нашей обычной толпе, Эми была очень милой, хотя она и огрызалась на меня раз или два. Я понятия не имел, что происходит в ее голове, но чувствовал себя несчастным и беспомощным.
Я не знаю, что Шеннон сказала Скотту,
Что еще хуже, Джина позвонила на выходные. Это было все, что я могла сделать, чтобы не запаниковать и не убежать, когда мама дала мне телефон. К счастью, мама взяла Эрин за покупками, оставив меня в покое (папа был в отъезде из-за задержек в Далласе). Я знал, что Джина, должно быть, получила мое письмо в начале недели. У меня закружилась голова.
Мне потребовалась каждая унция самообладания, чтобы закончить разговор. К счастью, она вела большую часть разговора, но я чувствовал себя все более виноватым. Если Эми беременна, как я могу сказать Джине, что между нами все кончено?
Через час, когда мама и Эрин вернулись, они с удивлением обнаружили, что я все еще разговариваю по телефону. Мама могла ясно сказать, что я не был в настроении, но Эрин к счастью была более тактична. Мы с Эрин не были так близки, как в конце прошлого лета, но мы действительно относились друг к другу как обычные люди, и я волновался, что она начнет задавать острые вопросы о моем настроении. К счастью, она была в восторге от нового альбома Пола Маккартни, который купила, и ничего не заметила.
Когда я упомянул, что моя мама только что вернулась домой, Джина вдруг вспомнила, что ее мама хочет поговорить с моей. Мы с Джиной попрощались, и она сказала, что любит меня, что я сказал ей правду, что я очень ее люблю, а потом каждый из нас передал телефон нашим мамам.
Я беспокоился о том, о чем маме Джины может понадобиться поговорить, так что я остался, чтобы подслушать немного. Со стороны мамы я быстро поняла, что родители Джины, Крис и Элизабет, приезжают в Атланту через две недели, и они хотят встретиться и поужинать. Когда я понял, что разговор не обо мне или Джине, я встал и вернулся в свою комнату. Я не хотела, чтобы мама задавала слишком много вопросов о том, почему я не была счастлив поговорить с Джиной.
Реальность заключалась в том, что я безумно боялся, что Эми может быть беременна, и я чувствовал себя невероятно виноватым, что все еще влюблен в Джину.
—У каждого подростка такая сложная жизнь?—Я подумал про себя.
Я, конечно, надеялся, что нет.
В понедельник утром, когда мы с Эрин завтракали, зазвонил телефон. Мама ответила, а потом странно посмотрела на меня, когда протянула мне телефон.
—Пол?—
Это была Эми. Я старался не упасть при звуке ее голоса. Уик-энд был длинный, и мы почти не разговаривали по телефону. В первый раз, когда мы разговаривали, в субботу утром, все началось с остановки и быстро пошло вниз. Второй звонок был быстрым, и она извинилась, но я слышала ее мать на заднем плане, и я знал, что она не может долго говорить. Я хотел позвонить ей в воскресенье, но не смог набраться смелости.
Глава 150
— Привет, — сказал я. Это звучало неубедительно даже для меня, но это было лучшее, что я мог сказать.
Я слышала, как она положила руку на телефон, а потом прошептала: —У меня началось.—
— Началось что?— Спросил я, совершенно не обращая внимания на ее тон. Для жизни в доме с двумя женщинами, иногда я был удивительно невежественным.
—Они. У меня начались месячные сегодня утром.—
Я замолчал на мгновение, слишком ошеломленный, чтобы даже дышать.