Летний лагерь свингеров
Шрифт:
Я мысленно готовился к тому, что она скажет.
— Прости меня.—
Сначала я склонил голову набок, не совсем понимая, о чем она сожалеет.
— Мне жаль, что я так с тобой обошлась, — сказала она.
Я кивнул.
Она заломила руки и сосредоточилась на полу. — Я не знала, что делать, — жалобно сказала она. — Сначала я была очень зла. Но потом мне стало страшно. Я боялась потерять тебя. — Она тяжело сглотнула.
— Мне тоже жаль, — сказал я. — Но давай не будем об этом беспокоиться. Пе сейчас. Прошлое осталось в прошлом.—
Она кивнула, и мы несколько долгих мгновений стояли
—Пол?—
— Да?—
—Я знаю, это ничего не значит, но ты сделаешь что-нибудь для меня?—
— Если смогу.—
— Ты обнимешь меня? Может, один раз?—
Когда она посмотрела на меня широкими, тревожными глазами, я чуть не растаял. Я кивнул, и она неуверенно шагнула ко мне. Когда я развел руки, она бросилась в них. Было приятно держать ее, чувствовать, как ее теплая кожа прижимается к моей.
—Мне было так одиноко, — сказала она, наполовину рыдая. Она крепко сжала меня, и наконец, заплакала.
На какое-то время мой гнев и негодование улетучились. Держать на руках красивую плачущую девушку, это хороший способ перестать думать о себе. Я не рекомендую делать то, что нужно, чтобы заставить девушку плакать, но если вы это сделаете, то с теплых объятий все и начинаеться. Это не решит всех наших проблем, как я думал, но по крайней мере это был шаг в правильном направлении.
Глава 207
Мы стояли так долго, и Джина тихо рыдала, а я держал ее, просто предлагая утешение в груди и руках. Поначалу я не был уверен, стоит ли торопить события. Но даже когда она плакала, я начал думать о ее теле и о том, как мне нравилось быть рядом с ней.
Довериться шестнадцатилетнему парню, который думает о сексе в такое время! Я чуть не рассмеялся, когда поняла, что делаю.
Наконец ее слезы высохли, и она безутешно всхлипнула. Она отстранилась и посмотрела на меня.
— Мне очень жаль, — сказала она хриплым голосом.
— Тссс, — выдохнул я, прижимая ее к себе. — Все в порядке. Мы что-нибудь придумаем.—
Она кивнула мне на грудь. — Я надеюсь.—
— Мы обязательно найдем решение.—
Подбежав к хижине Джины за туфлями, мы опоздали к дому Сьюзан. Манфред ухмыльнулся, когда мы вошли во двор. Я мог легко сказать, о чем он думал. Сьюзан улыбнулась нам обоим, когда встала, и мы все направились к выходу.
Прошлой ночью Сьюзан поехала в город, взяла напрокат 24-х футовый грузовик и оставила машину на стоянке. Вернувшись в лагерь, она припарковала грузовик у дома мистера Кестреля, а затем вернулась к себе. Она сказала нам, что также наполнила подносы для кубиков льда, пока была у него дома. У нас не было бы кондиционера (двери были бы открыты весь день так или иначе), но, по крайней мере, у нас были бы холодные напитки.
Прогулка до дома мистера Кестреля заняла минут двадцать. Как только мы добрались туда, мы открыли большой «U-Haul» и вытащили пандус. Сьюзан также арендовала тележку и кучу мягких одеял для мебели. Мы оставили одеяла с мебелью в кузове грузовика и покатили тележку вниз по пандусу.
Оказавшись внутри, мы со Сьюзан провели небольшую экскурсию. Когда мы заглянули в комнату, мне вспомнилось, насколько все изменилось, когда исчезли все атрибуты
Сьюзан также принесла цветные точечные наклейки, по одному цвету для каждого пункта назначения. Мы решили сначала загрузить вещи из хранилища, потом вещи из Армии Спасения и, наконец, вещи из лагеря. Было также несколько вещей, которые остановились бы в доме, как основные приборы.
Без дальнейших церемоний мы начали.
Пока Сьюзан, Джина и Дженни наклеивали соответствующие цветные наклейки на коробки, мы с Манфредом начали перемещать мебель, предназначенную для хранения. Вместо того чтобы прикреплять наклейки непосредственно к мебели, Сьюзен нанесла цветные точки на карточки и просто приклеила их к дереву.
Перемещение всех вещей Мистера Кестрела заняло гораздо меньше усилий, чем я думал. Мы с Манфредом пользовались тележкой или просто несли мебель в грузовик. Оказавшись там, мы выяснили, как его разместить, а затем использовали одеяла для обивки. Дженни принесла маленькие коробочки, которые мы заполняли вокруг мебели. Внутри Сьюзен и Джина сгруппировали коробки вместе и обычно «ставили» вещи для нас, чтобы загрузить.
Примерно через два часа мы погрузили большую часть содержимого дома в грузовик. Мы все были очень осторожны, и ничего серьезного не сломалось (хотя один абажур был полностью разрушен, и нам с Манфредом удалось порезать спинку одного из комодов, предназначенных для Армии Спасения). Мы были потными, и очень хотели пить. Наконец, мы сделали окончательный осмотр дома, чтобы убедиться, что ничего не пропустили.
Мы с Манфредом вышли к грузовику, чтобы загрузить тележку и оставить пандус, пока девочки чинили высокие стаканы ледяной воды для всех. Когда мы насытились, мы заперли дом и забрались в кабину грузовика. С нами пятью было тесно, так что Дженни села на колени Манфреда, а Джина — на мои.
Сьюзан подъехала к клубу и припарковалась в траве, примерно в тридцати футах от входной двери. Девочки отнесли коробки с кухонными принадлежностями в здание, а мы с Манфредом разгрузили два дивана и несколько мягких кресел. Нам потребовалось около пятнадцати минут, чтобы разгрузить все для лагеря.
После этого мы решили смыть пот и пыль, быстро искупавшись в озере. Мы впятером спустились с холма, болтая остаток дня и вообще веселились.
Между мной и Джиной все было не в порядке, но становилось лучше. Она была застенчивой и немного нерешительной рядом со мной, и я думаю, что я был таким же вокруг нее. Я не злился на нее (пока не вспоминал прошлую неделю), но и не был так открыт, как раньше.
Со своей стороны, Манфред и Дженни были просто глупы. Они дразнили друг друга, флиртовали и делали наводящие на размышления замечания. На самом деле на это было забавно смотреть, и мы с Джиной просто закатывали глаза и улыбались их выходкам.
После жары, озеро было ужасно холодным. Как только я нырнул, мои бедные яички напряглись, ища тепла моего тела. Манфред и Дженни жили в своем маленьком мирке, и они до сих пор не поняли, что между мной и Джиной что-то изменилось. Думаю, я был счастлив позволить им сохранить свое невежество.