Летний лагерь свингеров

Сципио Ник

Ни один из нас не говорил в течение нескольких долгих мгновений, и я почти не чувствовала ее беспокойство росло. Со своей стороны, я не знаю, что я чувствовал. Это было похоже на одну часть любви.

— Итак, — задумчиво сказал я. —О чем ты хотела поговорить?— Насколько это было неубедительно?!

— Кара тебе рассказывала?.. ?— спросила она нерешительно.

Я кивнул. —Да,— сказал я, не глядя на нее. — Но это не то же самое, что ты мне говоришь.—

Она хмыкнула. Боковым зрением я видел, как она

вытирала уголки глаз. —Что ты хочешь знать?—

Когда я повернулся и посмотрел на нее, я понял, о чем она думала, что я спрошу. Я почти чувствовал ее желание, но не мог заставить себя сделать это. Не знаю, как я узнал, но я это сделал. Она думала, что я спрошу, любит ли она меня. Вместо этого я сказал: —Не знаю. Думаю, я хочу знать, почему.—

На мгновение она запаниковала, оглянувшись через плечо, а затем снова посмотрела на меня. — Разве Кара тебе не сказала?—

Я кивнул. —Но я хочу услышать это от тебя.—

Она сглотнула и посмотрела на меня широко раскрытыми испуганными глазами.

Я позволил тишине затянуться. —Так... почему?—

Она ерзала с салфетками, уставившись на свои руки. — Я разозлилась, — кротко сказала она.

— Да, это было очевидно, — сказал я сардонически.

— И страшно.—

— Чего именно?—

Она глубоко вздохнула. — Потерять тебя.—

— Почему?— Спросил я, искренне озадаченный. Когда мы разговаривали, разве я не говорил, что люблю ее? Разве я не говорил, что хочу все уладить? Я заикался?

Она выразительно пожала плечами.

—Что заставило тебя так думать?—

Вместо того, чтобы ответить мне, она возилась со своими салфетками и издала уклончивый звук.

— Хорошо, — сказал я. —Забудь ето. Думаю, нет смысла снова поднимать этот вопрос.—

Она подняла глаза и пристально посмотрела на меня, пытаясь понять мое настроение.

Я улыбнулся. Это была не счастливая улыбка, но по крайней мере не хмурый взгляд. За последнюю неделю я видел больше, чем моя справедливая доля хмурых взглядов, в основном от Джины. Как бы мне ни хотелось, я не отплатил тем же.

Она грустно улыбнулась в ответ.

—Ты хочешь иметь отношения со мной?— Спросил я.

Она выглядела обнадеженной. — Если ты этого хочешь.—

Я покачал головой, но сразу понял, что она меня неправильно поняла. Я быстро объяснил. — Дело не в том, чего я хочу. Дело в том, чего ты хочешь. Итак, чего ты хочешь?—

— Я хочу, чтобы все вернулось на круги своя, — тихо сказала она.

— Это может занять некоторое время, — честно сказал я.

Она грустно кивнула и стала изучать свои руки.

—Но если мы поговорим друг с другом, а не просто разозлимся и расстроимся, я думаю, мы оба будем счастливее.—

Когда она подняла глаза и увидела, что я серьезен, она улыбнулась первой счастливой улыбкой, которую я увидел от нее за долгое время. Это все

еще было далеко от яркой улыбки, которую она обычно показывала, когда была по-настоящему счастлива. Выражение ее лица было бледным и немного испуганным, но это было началом.

— Ты все еще хочешь помочь перевезти вещи Мистера Кестреля?— Спросил я.

— Если ты этого хочешь.—

Я начал было говорить ей, что дело не в том, чего я хочу, но прервал себя. — Я бы с удовольствием, — сказал я вместо этого.

Ее ответная улыбка достигла глаз.

—Почему бы нам не позавтракать?— Я предложил. — Как насчет пары апельсинов?—

Она быстро кивнула и практически вскочила на ноги. — Сейчас принесу, — сказала она.

Она была за дверью прежде, чем я успел ответить. Через минуту она вернулась с двумя большими апельсинами и бумажными полотенцами. Апельсины мы ели в дружеской, хотя и неуверенной, тишине.

Я по-прежнему любил ее. Я был в этом уверен. Но мне все равно было очень обидно и больно. На это потребуется время.

Как только мы с Джиной позавтракали, я отправился на поиски Манфреда и Дженни. Я хотел погрузить машину до наступления жары. И я не хотел, чтобы они улизнули по-быстрому утром, прежде чем я смогу их найти. У нас была работа, и я хотел ее выполнить.

К счастью, я обнаружил, что каждый из них завтракает со своими семьями. Я посмотрел на свои часы, и на них было восемь пятнадцать, и сказал, чтобы они встретили меня у дома Сьюзан через пятнадцать минут. Я также сказал им, что они, вероятно, захотят носить кроссовки. Они оба, казалось, хотели помочь, и я думаю, что за пятьдесят долларов они точно сделают это.

Ни Джина, ни я ничего не говорили об этом, но она тихо следовала за мной, пока я рассказывал Манфреду и Дженни о расписании. Как только они оба узнали, где и когда, Джина пошла поговорить со своей семьей. Кара самодовольно улыбнулась, когда мы подошли. Джина сказала маме, что поможет перевезти вещи Мистера Кестреля, и мы пошли к столу моих родителей.

После этого мы молча поднялись на холм. Я действительно не знал, что сказать, и она, очевидно, не хотела говорить о своем поведении. Думаю, я не чувствовал необходимости настаивать на этом. Кроме того, я могу сказать, что она была погружена в свои мысли.

Когда мы остановились у моей хижины, я пригласил ее войти, пока надевал обувь. Она переминалась с ноги на ногу, пока ждала. Я быстро понял, что она набралась смелости что-то сказать. Я закончил завязывать шнурки и встал, выжидающе глядя на нее. Она на мгновение замерла, затем глубоко вздохнула.

—Пол?—

—МММ хмм?—

— Вот так... ну... есть кое-что, что я хочу сказать.—

Я подождал минуту, молча наблюдая, как она набирается храбрости.

Она подняла подбородок и серьезно посмотрела на меня.