Летний рыцарь

Батчер Джим

– И что вы делали для меня потом?

Леа закрыла глаза и открыла рот.

– Что это за шум у вас там? – голос ее разом сделался старше и капризнее. – Имейте в виду, я уже вызвала полицию! А ну убирайтесь, пока они вас не повязали!

Я изумленно заморгал.

– Квартира Ройеля. Так это были вы?

– Ну конечно, детка. И у супермаркета сегодня вечером, – она описала рукой замысловатый знак в воздухе и снова открыла рот, словно намереваясь спеть что-то. Вместо пения я услышал завывание полицейских сирен – отдаленное и совершенно неотличимое от настоящего.

Я

покачал головой.

– Я этого не знал.

Она сделала еще движение пальцами, и звук сирен сменился мелодичным, серебристым смехом. Лицо ее сделалось почти заботливым.

– Не сомневаюсь, что не знал, крошка. – Она снова протянула мне руку. – Идем. Время поджимает.

По крайней мере в этом она была права. И я знал, что она говорит мне правду. Впрочем, всякий раз, когда мне приходилось иметь дело с феями, я оставался в итоге с расквашенным носом. Так что, если Леа предлагала мне помощь даром, где-нибудь наверняка таилась подлянка.

Выражение лица Леа подсказало мне, что она либо читала мои мысли, либо просто достаточно хорошо знала меня, чтобы понимать, о чем я думаю. Она снова рассмеялась.

– Гарри, Гарри, – произнесла она. – Если это тебя так уж беспокоит, не забывай, что наш уговор остается в силе. Я не могу причинить тебе никакого вреда еще целых несколько недель.

Ну да, об этом-то я и забыл. Разумеется, совсем уж доверять этому я тоже не мог. Даже поклявшись не причинять мне вреда, она запросто могла, скажем, бросить меня посереди леса, полного всякой нечисти. Собственно, год назад она примерно так и поступила.

Снова громыхнул гром, и молния осветила тучи еще ярче прежнего. Тик-так, часы продолжали тикать, так что времени стоять и препираться у меня не оставалось. Я мог либо довериться моей крестной, либо вернуться домой и ждать, пока за мной придут.

Пойти с Леа было бы не просто лучшим, но единственным способом получить то, что нужно. Я сделал глубокий вдох и взял ее за руку. Кожа ее напоминала на ощупь прохладный шелк, нетронутый дождем.

– Ладно. А после мне нужно будет поговорить с Матерями.

Леа бросила на меня непроницаемый взгляд.

– Уцелей-ка сначала после наводнения, дитя мое, прежде чем бросаться в огонь. Закрой глаза.

– Зачем?

На лице ее мелькнуло раздражение.

– Детка, довольно тратить время на вопросы. Ты ведь дал мне свою руку. Закрой глаза.

Я выругался про себя и повиновался. Крестная произнесла что-то на незнакомом мне, текучем языке, отчего колени мои сделались ватными, а пальцы онемели. Волна головокружения, лишившего меня ориентации в пространстве, накатила на меня, и я не могу сказать, чтобы это было уж совсем неприятно. Я ощутил на лице легкий ветер, какое-то движение, хотя не смог определить, падаю ли я или двигаюсь вперед.

Движение прекратилось, а с ним и головокружение. Снова грянул гром, очень громко, и поверхность, на которой я стоял, содрогнулась. Моих опущенных век коснулся свет.

– Вот мы и на месте, – негромко сообщила Леа.

Я открыл глаза.

Я стоял на какой-то твердой поверхности; вокруг клубился серый туман. Этот же туман стелился и под ногами,

так что я не мог сказать наверняка, стою я на земле, бетоне или деревянном настиле. Вокруг громоздились холмы, тоже затянутые туманом. Я нахмурился и поднял взгляд в небо. Небосвод был чист. На бархатной подкладке ночи неестественно ярко сияли звезды; в отличие от привычного серебристого света они переливались всеми цветами радуги, напоминая россыпь самоцветов. Снова ударил гром, и земля под слоем тумана содрогнулась. Все осветилось свирепой голубой вспышкой молнии и медленно погрузилось обратно в темноту.

Истина доходила до меня медленно. Я потопал ногой по земле, потом очертил носком ботинка круг по невидимой поверхности.

– Это... – прохрипел я. – Это... Неужели мы в...

– В облаках, – кивнула моя крестная. – Ну, или так, во всяком случае, тебе представляется. Мы покинули мир смертных.

– Значит, это Небывальщина. Феерия?

Она покачала головой.

– Нет, – она снова приглушила голос, словно боялась говорить громко. – Это промежуточный мир. То место, где сходятся, даже накладываются друг на друга Чикаго и Феерия. Чикаго-над-Чикаго, если тебе угодно. То самое место, которое создают Королевы, когда сидхе собираются пролить кровь.

– Создают? – потрясенно переспросил я. – Они создают его сами?

– Даже так, – шепотом отвечала Леа. – Они готовятся к войне.

Я медленно повернулся, пытаясь свыкнуться с этой мыслью. Мы стояли на возвышении, а под нашими ногами раскинулась просторная долина. Я смог различить в тумане очертания берега озера. Чуть дальше угадывалась река.

– Подождите-ка, – сказал я. – Что-то очень уж это знакомо, – Чикаго-над-Чикаго, говорила она. Я мысленно дорисовал образы зданий, улиц, огней. – Но это ведь Чикаго. До ужаса похоже.

– Это его модель, – согласилась Леа. – Слепленная из туч и тумана.

Продолжая поворачиваться вокруг своей оси, я обнаружил у себя за спиной камень – серый, зловещий и разительно материальный среди всей окружавшей его колышущейся неопределенности. Я отступил от него на пару шагов и увидел, что это стол – массивная каменная плита, покоившаяся на опорах, толщиной не уступавших пилонам Стоунхенджа. По каменной поверхности змеились письмена – руны, показавшиеся мне смутно знакомыми. Может, норвежские? Часть их, правда, показалась мне больше похожими на египетские иероглифы. Действительно, они как бы объединяли несколько совершенно разных алфавитов – в общем, были совершенно нечитабельны. Вспыхнула молния, и на мгновение руны засияли что твоя неоновая вывеска.

– Слышал я про это место, – буркнул я, помолчав немного. – Только очень давно. Эбинизер называл это Каменным Столом.

– Да, – прошептала моя крестная. – Кровь дает силу, дитя мое. Кровь, пролитая на этот камень, навсегда становится частью того, кто обладает им.

– Кто им обладает?

Она кивнула, прищурив свои изумрудные глаза.

– Половину года этот Стол принадлежит Зимним. Другую половину – Летним.

– Он переходит из рук в руки, – пробормотал я. До меня, наконец, дошло. – В летнее и зимнее равноденствие.