Летний шторм
Шрифт:
– Ты что творишь Пшегота?
– Вскипел поручик.
– Поляков уже резать начал?
– А какая разница!
– Отмахнулся тот.
– Свалим на русских. Мы там несколько предметов оставили в качестве доказательства зверства красноармейцев над польскими гражданами.
– Ты, что совсем озверел?
– Попытался поставить его на место командир отряда.
– Слушай поручик!
– Выдохнул ему в лицо его заместитель.
– Если тебе об этом не сказали, оберегая твою хлипкую дворянскую душонку, то у меня есть прямое указание на проведение подобных дел.
– А ты знаешь, чья это
– Поручик разглядел автомобиль пристальней и похолодел.
– Это машина подполковника Вилка!
– Да хоть маршала Рыдза.
– Отрезал Пшегота.
– Да ты скот, что о себе вообразил?
– Поручик размахнулся "примерно наказать хама", но обнаружил, что его рука зажата в лапище заместителя, а в живот ему уперся нож.
– Ещe, что-нибудь вякнешь, - прошипел ему в ухо Пшегота, - и я разрешу своим хлопцам поразвлечься с тобой, а они давно этого ждут.
Поручик обмяк. Пшегота решил отбросить условности и показать, кто в отряде настоящий командир. С боков тихо появились два головореза, сопровождавшие заместителя всегда, в бок поручику уперся ствол пистолета. И он всe понял.
Понял, зачем он в этом отряде, зачем был нужен откровенный разговор с генералом. Почему его терпели и старательно поили водкой. Кто сказал, что за зверства нужно расстреливать всех скотов? Достаточно одного - главного! А главный у этих мразей - он, поручик "Крысак". Вод ведь и кличку себе подобрал соответствующую. Поручик рассмеялся.
– Только истерики нам не хватало!
– Высказал Пшегота своим дружкам.
– Тащите его в дом, влейте самогона побольше, пока не заснeт. Да поставьте охрану. Кажется, наш дурачок всe понял и постарается сбежать.
Поручика уволокли в дом. К Пшеготе подошeл ещe один человек в цивильном городском костюме.
– Что случилось, капитан?
– Наш "жертвенный баран" наконец-таки понял, зачем он здесь.
– Усмехнулся Пшегота.
– Я вообще не понимаю, зачем вам такие сложности, капитан?
– Я, господин майор, не хочу отправиться на виселицу за выполнение ваших приказов.
– Отрезал Пшегота.
– Пусть болтается на ней этот спесивый дурак. А бывший вор Пшегота погибнет в бою. И никому не придeт в голову отожествлять его с капитаном Витковским.
– Вы хотите сказать, что вы мне не доверяете?
– Проворчал майор.
– Я никому не верю!
– Капитан покачал головой.
– А вам я не верю вдвойне! Особенно после сегодняшнего дела. Вам не жалко было эту девочку? Ведь она дочь вашего друга? За что вы так наказали подполковника Вилка?
– Он стал излишне самостоятелен.
– Майор улыбнулся.
– А это великий грех! И не только для подполковников, но и для капитанов. Кстати он ведь вам родственник? Не жалко было девочку, капитан?
– Не надо меня пугать, господин майор.
– Капитан покачал головой.
– На тот свет я без вас не отправлюсь. Мне там скучно будет без вашей милой рожи.
Майор зло дeрнул головой, отвернулся и направился к машине.
Поручик налил себе ещe один стакан. Так что он хотел вспомнить? Что-то очень важное. И о чeм?
Самогон, конечно, дрянь. Местных "хлопов" за такой самогон пороть надо! Пороли его предки этих скотов, да видно мало!
А
Поручик встал из-за стола, пошатываясь направился к двери. Приподнялся и охранник. Тихо ругаясь, поручик два раза промахивался мимо дверного проeма, наконец, ухватился за стену, прошeл по ней и вышел в коридор. В коридоре он опрокинул ведро с водой, поскользнулся на разлитой жидкости, но сумел сохранить равновесие и добраться до входной двери. Охранник со скучающей физиономией шeл позади. За эти трое суток он насмотрелся подобного зрелища. Поручик то впадал в буйство и грозил высокопоставленными родственниками, которых у него не было никогда. То начинал рассказывать историю своего несуществующего древнего шляхетского рода. На самом деле происходил он из семьи разбогатевших мелких лавочников, сумевших в годы становления Республики примазаться, по сходству фамилий, к древнему, но захиревшему роду.
Впрочем, охраннику были безразличны потуги поручика выдать себя за важное лицо. Ему за время своей службы приходилось решать судьбы намного более значимых лиц. Придeт время, разберeтся и с этим хвастуном.
Поручик с трудом открыл дверь, вышел на порог, вдохнул свежего воздуха. Его опасно шатнуло, пришлось ухватиться за один из столбов, поддерживающих навес над порогом. Охранник прислонился к соседнему, ожидая, когда подопечный сделает свои дела. Тот долго возился, борясь с непослушными пуговицами, но всe же сумел расстегнуть ширинку и с облегчением зажурчал, освобождая организм от излишков жидкости.
Охранник зевнул, хотелось спать. Капитан так и не решился дать им в помощь, хотя бы ещe одного человека. Нужно признать, что и давать было некого. Из всей их группы только семь человек, включая капитана, знали о настоящей цели деятельности их отряда. Почти все остальные были тюремным быдлом, освобождeнным немцами для грязной работы. Были, правда, и "садисты по убеждению", но их сторонились и уголовники, и офицеры контрразведки. Первые не понимали, как с такими наклонностями удалось остаться на свободе? А можно было это сделать, только имея настолько высокопоставленные связи, что любой суд закрывал дело, скрипя зубами в бессилии. Вторые ясно осознавали судьбу всех этих "борцов за свободу". В лучшем случае, их прикончат русские, и тогда можно будет создать очередную легенду о "непримиримых бойцах, подло убитых большевиками". В худшем, придется пристреливать этих мразей самим, опять таки находя красивую легенду о "гибели за свободу Польши".
Этого молодого дурачка было немного жалко. Но никто не заставлял его напрашиваться в командиры данного отряда. Просчитался, выбирая между боевыми террор-группами, которые сейчас гибнут в тылах красных, но приносят вполне ощутимую пользу своими смертями, и "отрядами зачистки территории", главной задачей которых являлось уничтожение оставшихся на ней большевиков, всеми доступными способами. Захотелось быстрой и лeгкой славы, а оказалось что злодейка-судьба подкинула очередную подлость.
Поручик никак не мог вернуть пуговицы на прежнее место. Охранник достал и закурил сигарету. Зачем возится? Всe равно минут через двадцать опять попрeтся сюда, и так же настойчиво будет искать ширинку.