Лето и дым
Шрифт:
Альма. Аа-а…
Джон. Отлично. Еще раз!
Альма. Аа-а…
Джон. Лучше? Лучше теперь?
Альма. Немного.
Джон. Скоро будет совсем хорошо. (Достав из кармана большие серебряные наш, берет ее за запястье.) Знаете ли вы, что бесконечность, в которую мы все погружены, обладает четырьмя измерениями и что время представляет собою одну из ее сторон?
Альма. Что?
Джон. Знаете ли вы, что
Роза (едва слышно, из-за двери). Джонни!
Джон. Знаете ли вы, что Магеллановы облака расположены на расстоянии сотни тысяч световых лет от Земли? Не знаете?
Альма чуть качает головой.
Надо всем этим стоит поразмыслить, когда вас снова будет тревожить сердце этот крохотный красный кулачок, обреченный без устали стучаться в огромную черную дверь.
Роза (отчетливее). Джонни! (Приоткрывает дверь.)
Джон. Calla de la boca! [5]
Дверь закрывается.
(Альме.) Сердце у вас в полном порядке, всего лишь легкое функциональное расстройство, как я уже говорил. Выслушать?
5
Заткнись! (исп.)
Альма молча кивает. Джон берет стетоскоп.
Альма. Эта дама за дверью… мне неприятно, что я заставляю ее ждать…
Джон. Подождет, ничего с ней не сделается. Расстегните блузку.
Альма. Расстегнуть?..
Джон. Блузку.
Альма. А может, лучше… прийти утром, когда отец ваш сможет?..
Джон. Как вам будет угодно, мисс Альма.
Поколебавшись, Альма начинает расстегивать блузку. Пальцы плохо повинуются ей.
Пальцы не слушаются?
Альма (почти беззвучно). Отмерзли словно! Джон (улыбнулся). Разрешите мне. (Склонившись над ней.) Перламутровые пуговички…
Альма. Если б отец ваш обнаружил в доме эту женщину…
Джон. Не обнаружит.
Альма. …для него это было бы страшным ударом.
Джон. Вы намерены сообщить
Альма. Ни в коем случае!
Джон (засмеявшись и приложив ей к груди стетоскоп). Вдохните!.. Выдохните!.. Вдохните!.. Выдохните!..
Альма. Аа-а…
Джон. Та-ак!..
Альма. Что вы услышали?
Джон. Всего лишь голосок, твердивший: «Мисс Альма одинока!»
Альма (встает и отворачивается от него). Если помочь больному означает для вас высмеять и оскорбить…
Джон. Помочь больному означает для меня сказать ему правду.
Альма поднимает на него взгляд.
(Берет ее руку, которую она держала на подлокотнике кресла.) Это что за камень?
Альма. Топаз.
Джон. Красивый… Пальцы не отошли еще?
Альма. Не совсем.
Джон (подносит ее руку ко рту и дышит на пальцы). Врач из меня никудышный — я слишком эгоистичен. Давайте, впрочем, подумаем о вас.
Альма. К чему вам беспокоиться?
Джон. Вы нравитесь мне — я уже говорил вам — и заслуживаете, на мой взгляд, самого искреннего участия.
Альма. По какой причине?
Джон, По той, что у вас чувствительное сердце, а это вещь редкая. Отсюда и повышенная ранимость. Я вас чем-то задел сегодня?
Альма. Конечно, задели — когда вскочили с дивана и бросились из дому, как оглашенный, позабыв в спешке даже пиджак!
Джон. Зайду как-нибудь.
Альма. Во время последней нашей встречи вы обещали прокатить меня в своем автомобиле… как-нибудь, а потом запамятовали.
Джон. Нет, не запамятовал. Не раз глядел я на ваши окна и думал, а не попытаться ли нам с вами…
Альма. Решили, не стоит?
Джон. Я к вам пришел сегодня, но мы были не одни… Согрелись пальцы?
Альма. Быстро действуют ваши таблетки. Меня уже клонит в сон. (Откидывается на спинку стула, глаза ее слипаются.) Голова не держится. Я как кувшинка сейчас. Кувшинка в пруду.
Бьет три — гулкие удары тяжелого железного колокола.
Голос Розы (за дверью). Джонни!
Альма (встает). Надо идти.
Джон. Я зайду к вам в субботу, в восемь вечера
Альма. Что?
Джон. Возьмите вот таблетки, но будьте осторожны: не больше одной, максимум две сразу.
Альма. Вы кажется, что-то еще сказали.