Лето Мари-Лу
Шрифт:
— Ты не поддерживаешь контакт с Бьёрном?
— Он звонит иногда. Не так часто, как раньше. И это почти прекрасно. Он постоянно просит прощения. Иногда по голосу слышно, что он пьян в стельку.
— Ты не хочешь его навестить?
Мари-Лу качает головой:
— Он не хочет.
— Почему?
— Он сам так сказал. Думаю, ему стыдно за то, каким он стал.
— И ты не хочешь его навещать, потому что он не хочет?
— Примерно так.
Затем мы купаемся. Я спрыгиваю
— Как здорово! — говорит она. — Вода такая теплая!
Я киваю, отхожу туда, где поглубже, и ныряю с головой.
Потом иду за пенопластом и некоторое время упражняюсь в плавании. В этот раз получается хуже. Голова так и норовит уйти под воду.
— Не бойся, Адам! — подбадривает меня Мари-Лу.
Когда я поднимаю ее, она обнимает меня мокрыми руками и целует в губы.
— Спасибо за помощь, — говорит она. — Я впервые купаюсь в озере. Впервые за три года. Еще один прекрасный подарок на день рождения.
Вечером мы собираемся поужинать на мостках. Я нахожу в сарае переносной гриль, но он в таком плачевном состоянии, что проходит немало времени, прежде чем мне удается отчистить его от толстого слоя золы и ржавчины. Решетка вся в саже и остатках еды. Все-таки мой папа — неряха. Ничего не может без меня сделать.
— Посмотри-ка, парус для нашей лодки, — говорю я, сняв несколько коробок в поисках щетки с металлической щетиной.
Мари-Лу подъезжает и осматривает находку, которую я расстелил на бетонном полу. Некогда белый парус теперь серого цвета и пахнет затхлостью.
— Кажется, он целый, — говорю я.
— А кливер [8] есть?
— Думаю, да.
Я возвращаюсь к куче коробок и достаю парус меньшего размера. Он слегка заплесневел и еще темнее от грязи, чем первый.
8
Кливер — косой треугольный парус, прикрепленный к снасти, идущей от мачты к носу парусного судна
— Конечно, он не очень красив, но еще вполне пригоден, — говорит Мари-Лу.
— Прокатимся по озеру? — спрашиваю я.
Мари-Лу качает головой.
Я выношу оба паруса на солнышко и вешаю на гвозди, вбитые в стену сарая, где раньше висела сеть.
— Позже постираю их с мылом, — говорю я.
Я тащу гриль на мостки, а потом мы прочесываем сарай в поисках угля, но ничего не находим. К тому же нет жидкости для розжига.
— Воспользуемся дедовским способом, —
Я беру пластмассовое ведро, иду к краю леса и набираю сухих сосновых шишек. Поверх шишек кладу немного сухих еловых веток.
Мари-Лу уже положила смятые газетные листы под решетку гриля. Вокруг бумаги я строю шалашик из сухих веток, а сверху — сосновые шишки. Раздвигаю прутики и поджигаю газету.
Потом иду в кухню, достаю из духовки противень и наполняю его крупно нарезанными кусками овощей: репчатого лука, помидоров, моркови, картофеля, сладкого красного перца. Добавляю банку консервированных шампиньонов, солю, перчу, сбрызгиваю все это растительным маслом и иду к Мари-Лу.
— Какой великолепный жар, — говорю я и ставлю противень на решетку с раскаленными докрасна шишками.
— Чуть не забыл про соус, — говорю я и снова исчезаю в доме.
Готовлю на скорую руку соус из банки нарезанных помидоров и ложки сметаны. Добавляю немного сушеных специй Бритт.
Затем захожу в кладовку, прохожу мимо полок с консервами, и еще дальше, к низкой стене, там, как мне известно, хранятся бутылки с вином. Выбираю бутылку белого вина с самой красивой этикеткой.
Когда я возвращаюсь на мостки, от противня с овощами поднимается пар и аромат еды дразнит ноздри. Мари-Лу переодевается. Она сняла верхнюю часть бикини и путается в штанинах джинсов. Лучи вечернего солнца придают ее коже мягкий красно-желтый цвет.
— Я обожгла ногу, — говорит она и, не стесняясь, поворачивается ко мне. У нее довольно красивая грудь, и, естественно, я не могу удержаться и глазею на нее. Мари-Лу смеется, словно только что вспомнила, что забыла одеться, и натягивает футболку.
— Ты пьешь вино? — спрашиваю я и протягиваю бутылку, которую держал за спиной.
— Редко, — отвечает она. — Но сегодня есть повод.
— Оно теплое, — говорю я и щупаю бутылку. — Папа говорит, что белое вино должно быть холодным, иначе это просто пойло.
— Сейчас устроим, — говорит Мари-Лу и забирает у меня бутылку.
Одним движением она кидает ее через плечо. Раздается громкий всплеск, и тяжелая бутылка камнем идет на дно. Мы запоминаем место, куда она упала.
— Хорошая идея, — говорю я и смеюсь. — Как там наша еда?
— Скоро будет готова, — говорит Мари-Лу и помешивает овощи прямой отполированной волнами палкой.
— Нам нужны тарелки?
— Нет, можно есть прямо из противня, а вот вилки пригодятся.
Я снова иду в дом.
— И фужеры! — кричит мне вслед Мари-Лу. — И мои цветы!
В кухонном шкафу я нахожу два целых фужера, беру вилки, штопор, пивной бокал с цветами и остатки торта.