Лето на чужой планете
Шрифт:
Всегда тепло, всегда темно.
Иди ко мне, скорей ко мне
Иди на дно, скорей на дно…»
Женщина отпрянула от меня и в ужасе заметалась по каменному коридору. Я напрягал силы, стараясь разорвать верёвки. Потом упал на живот и пополз туда, куда звал меня голос.
Женщина упала на меня сверху, обхватила ногами и руками и перевернула. Теперь я лежал на ней. Она вцепилась в меня намертво, испуганный шёпот обжёг ухо:
— Держи меня! Пожалуйста!
Остатком спутанного сознания я понял,
«…здесь мрачен день, и ночь темна,
Здесь жёлто-красная луна.
Глядит с небес, как птичий глаз —
В последний раз, в последний раз…»
Голос пел. Мышцы сводило судорогой от напряжения. Вечность сочилась, словно горькая подземная вода сквозь известняковые стены. Костлявое тело женщины вздрагивало подо мной, дыхание её было хриплым.
Прошла вечность, и голос утих. Я, тяжело дыша, откатился в сторону. Женщина подползла ко мне. Я снова почувствовал её запах и по неведомому закону ассоциаций вспомнил Лину. Сегодня вечером я должен был вернуться к ней. А вместо этого торчу связанный в каменном мешке в обнимку с голой незнакомкой.
Грубо дёргая, женщина распутала веревки, которыми были связаны мои ноги. Потом встала и потянула меня за руку.
— Идём!
Я с трудом поднялся на онемевшие ноги и вслепую побрёл за женщиной по извилистому каменному коридору. Идти было трудно — я то и дело спотыкался на неровной поверхности. Потолок тоннеля нависал над самой головой, заставляя пригибаться.
Так мы прошли около тысячи шагов. Всё это время температура поднималась, так что по шее у меня потекли струйки пота. Наконец, стены раздвинулись и пропали во мраке. Из узкого коридора мы вышли в большой зал с оплавленными стенами.
Здесь было куда светлее, чем в тоннеле. Через отверстие в потолке в пещеру проникал солнечный свет. Он едва разгонял темноту. И всё-таки, я зажмурился, пережидая боль в глазах.
Эта пещера служила жильём для кучки несчастных. Их было человек двадцать. Все, как один — худые, измождённые, заросшие волосами и абсолютно голые. Сгорбленная женщина с густой шапкой свалявшихся белокурых волос качала на руках младенца. Ребёнок жадно теребил её грудь и время от времени всхлипывал. Казалось, у него не было сил даже на то, чтобы заплакать, как следует.
Жилистый крепкий старик готовил еду. Он привязал к верёвке какое-то мелкое, ободранное животное и окунал его в булькающий родник посреди пещеры. От родника шёл крепкий удушливый запах серы.
Как ни странно, в пещере было тепло. Залетающие в отверстие снежинки таяли в воздухе, оседая на камни влажным туманом и тут же высыхая.
Обитатели пещеры сидели прямо на голых камнях. Никаких шкур, или травяных подстилок я не заметил. И немудрено. Откуда этим несчастным взять траву или шкуры, если весь континент покрыт снегом?
Трое грязных подростков неопределённого пола увлечённо играли в игру — кто дальше и точнее кинет камень. Мишенью для них служила группа связанных людей. Среди них я увидел Фолли. Он был без сознания.
Женщина подвела меня к пленникам.
— Сиди
— Что мы вам сделали?
Услышав мой голос, старик отложил дымящуюся тушку и направился ко мне. Шагал он бодро, широко расставляя кривые ноги. Подошёл и долго смотрел на меня. Я изо всех сил старался не отводить взгляд в сторону. Наконец, старик сплюнул на пол и прокаркал, глотая звуки:
— Вы предали нас. Оставили умирать на холоде и не спасли.
Тут его отвлёк шум за спиной. Подростки дрались из-за дымящегося полусырого мяса. Один схватил тушку и с рычанием заглатывал куски, а двое других рвали добычу из его рта, колотя и пиная удачливого товарища. Старик бросился к ним. Отшвырнул одного и попытался растащить двух других. Голые тела сплелись в катающийся визжащий клубок. Когда он распался, подросток, укравший мясо, лежал на полу с неестественно вывернутой шеей. Его пальцы конвульсивно царапали камень, а потом сжались и замерли.
Глава 19
Остальные жители пещеры почти не обратили внимания на гибель подростка. Только младенец собрался, наконец, с силами и жалобно захныкал. Мать что-то зашипела ему в сморщенное лицо.
Старик поднял с пола недоеденную тушку животного и прикрикнул на подростков. Они живо подхватили тело товарища за руки и, тяжело упираясь, потащили его в тот самый тоннель, из которого вышли мы с женщиной.
Отвязав верёвку, старик с усилием разорвал тушку на несколько кусков и разделил их между обитателями пещеры. Нам он еды не предложил. Собственно говоря, я и не стал бы на этом настаивать. Несмотря на сильный голод, вид полусырого мяса вызывал лишь тошноту. Я с тоской вспомнил брикеты из пищевого синтезатора шлюпки. Сейчас бы сжевать тот, зелёненький, с ароматом яблока! В животе злобно заурчало, судорога скрутила пустой желудок. Если не дают еды — может, хотя бы, напиться позволят?
— Мы хотим пить! — сказал я старику. — Дайте воды!
Другие пленники тоже зашевелились в смутной надежде. Только сидевший рядом со мной крупный рыжебородый мужчина в комбинезоне техника не поднял опущенной головы.
Старик, не отрываясь от еды, мотнул лохматой головой куда-то в сторону. Проследив его движение, я увидел сочащийся прямо по стене пещеры ручеёк. Поднялся на ноги, помогая себе связанными руками, проковылял к ручейку и принялся слизывать воду со стены.
— Можно, я развяжу ноги остальным? — спросил я, немного утолив жажду.
— Нет, — ответил старик.
— Почему?
— Они врали нам. Говорили, что спустились с неба, как наши предки. Ты единственный, кто посмел сказать правду. Поэтому ты будешь жить, а они умрут и послужат приманкой для крэббсов. А ты покажешь, на чём вы добрались сюда. Нам потребуются припасы для долгого пути через море.
Ничего не отвечая старику, я расстегнул верхнюю часть комбинезона и оторвал полу рубахи. Хорошенько намочил её и отправился обратно к пленникам. Фолли всё ещё не пришёл в себя, остальные с жадностью глотали воду, выжимая её из ткани. Пришлось сходить к ручейку несколько раз, прежде, чем все напились. Старик ничего не говорил, только следил за мной с усмешкой.