Лето с капитаном Грантом
Шрифт:
— Гречка кончается, — сказала мама.
— В магазин сходить? Я сейчас.
— Нет ее в магазине, редко бывает.
— Достану, мам. На сегодня хватит, а завтра добуду гречку.
…Дед показался Андрею очень бледным, он сидел на кровати как-то грустно и неприкаянно, как будто был одиноким. Хотя в палате лежал еще один больной, шустрый толстячок. Он сразу сказал:
— Не боись, парень. Я и деду говорю: «Не боись, отец. Диабет — болезнь века. Сегодня обострение, а завтра сахар в норме. Главное — вовремя захватили. Не боись».
Дед
— Как мама? — спросил он у Андрея, когда сосед умчался смотреть телевизор, крикнув напоследок: «Не боись!»
А дед весь в этом: сам тяжело болеет, а беспокоится о других: «Как мама?»
— Хорошо, — ответил Андрей. — Вот каши тебе наварила — еще теплая, ешь. И котлеты по особому рецепту. Тоже тепленькие, мы их специально в пять бумаг завернули. А мама говорит: «Остынут», но я сказал: «Завернем и не остынут».
Дед ответил «не на тему»:
— Расстраиваться не надо. Болезнь не катастрофа — вылечат. Процент сахара в крови повысился. Значит, не буду есть конфет. Он и снизится, этот процент сахара.
— А ты, что ли, конфеты любишь, дед?
— Привык. Как курить бросил, так стал карамель сосать. Читаю — конфета за щекой. Телевизор смотрю — опять конфета за щекой. А нельзя. Ты вот что, Андрей. Курить не привыкай — потом отвыкать трудно. Большая морока, я тебе скажу.
Опять он заботился не о себе, а о другом. Но ведь это нормально. У его родных душа болит за него. А у него — за них. И хотят помочь друг другу, чем могут.
— Знаешь, дед, у нас на турбазе был случай. Один парень закурил в спальне, а тут заведующая зашла: «Почему дым?» Он сигарету в рукав, в сам за окно показывает: «Вон там, за рекой, костер горит. Такой дымок приятный».
Дед смеется:
— Поверила?
— Она бы поверила, но у него рукав начал тлеть, руку обжег и взвыл.
— Нетерпелив был, значит? Муций Сцевола нашелся. Я прилягу, ты посиди еще. Или спешишь? Уроки-то сделал?
Дед тяжело улегся.
— Не боись, дед.
И они хорошо посмеялись вместе.
Когда Андрей уходил, он встретил в коридоре толстенького соседа:
— Слушай, ты к нему ходи почаще и матери передай. Когда вас нет, он грустный очень, ваш дед. А от грусти сахар, заметь, повышается — это медицинский факт. Ладно, пойду, наши проигрывают. И еще: гречневую кашу из дома носите — здесь продел дают, а он продел не ест.
После школы зашел в «Универсам», между кассами прохаживалась женщина в форменном халате.
— Скажите, можно мне купить гречку?
— Бывает. Но сейчас нет. Заходи на днях.
— Мне сегодня надо.
— Сегодня нет. — И она отвернулась, сказала кассирше: — Подумаешь, гречка. Не предмет первой необходимости.
Ну разве скажешь этой даме в серьгах, что дед болеет? И ничего не просит. И не от гречневой каши, конечно, люди выздоравливают. Но
только
— Мне для больницы, — сказал Андрей в спину дамы с серьгами. Серьги раскачивались, почти задевая плечи.
— Диабетику, что ли?
Неужели даст? Есть же у нее хоть килограмм! Вон какая она важная — у таких все есть.
— Ну да, диабет. Человек в больнице.
— А диабетикам, — она повернулась к Андрею, звякнув серьгами, — дают в поликлинике специальные талоны на гречневую крупу. Чего же ты пришел и просишь? По талонам, только по талонам. По шестнадцатым числам. А сегодня у нас вовсе не шестнадцатое.
И пошла. А он стоял и соображал. Где поликлиника, где талоны, в какие часы принимает этот врач? Все проблемы, а кашу варить надо сейчас.
И тут подошел этот человек:
— Тебе гречка нужна? Ну пошли.
Чем-то он был похож на Профессора, только моложе. И Андрей пошел с ним. Почему-то они шли молча. Мелькнула в голове какая-то история о воровских шайках, об украденных детях. Андрей отбросил эти мысли. Украденные дети — кому нужен пятнадцатилетний обормот? И вообще, мужик был вполне симпатичный. Молчаливый? Ну и что?
Вошли в подъезд, поднялись на лифте. Человек открыл дверь своим ключом и крикнул с порога:
— Лариса! Тут парню гречневая крупа нужна.
Из кухни вышла Лариса в широком платье. Но все равно было заметно, что ждет ребенка. Андрей старался не смотреть на нее — как-то неудобно.
— Здравствуй, — совсем по-домашнему сказала Лариса. — Вот тебе гречка. Чаю хочешь?
— Спасибо, тороплюсь. В больницу надо, и еще кашу варить надо.
Из этого дома жалко было уходить. Никто здесь не расспрашивал, не удивлялся. Кто, что, почему. Почему хозяин дома привел с улицы незнакомого парня? Почему она, Лариса, должна снабжать его крупой? Кто он такой? А вдруг жулик? Нет, никаких таких вопросов здесь ни у кого не возникало. И сразу все становилось на свои места. Именно так нормально, только так. Кому-то нужна помощь — кто-то эту помощь оказывает. Без всплесков и расспросов. Только так. И в походе, и в городе, и везде.
— Здесь килограмм, — сказала Лариса. — Хватит?
— Да, конечно. Потом мы получим талоны, диабетикам полагается. Спасибо. — Андрей полез в карман за деньгами. Тут мужчина вышел в коридор.
— Знаешь что? Давай лучше так: в другой раз ты меня выручишь. Ладно? Или не меня — кого-нибудь еще.
— Ладно, — легко согласился Андрей.
— Беги, — сказал мужчина и повел Ларису за руку из коридора.
На улице Андрей подумал, что на антресолях у этих людей наверняка лежит байдарка. Интересно только — «Луч», «Салют» или «Эрзетка»? И еще — с какого возраста их будущий мальчишка будет ходить в походы?