Лето с капитаном Грантом
Шрифт:
Никто не поддержал Андрея. Может быть, он действительно слишком «нежного воспитания»? Может быть, в компании взрослых — одно, а здесь молодежь, здоровые ребята, крепкие нервы.
В их группе все ребята бывали в каких-нибудь походах, у них был свой опыт. Чем он хуже, чем опыт Андрея?
Ожоги у ребят почти прошли, но тут выяснилось, что Слава натер ладони до волдырей. Почему так случилось?
— Сам не пойму, — приговаривал Слава.
Андрей один знал, в чем тут дело: Слава честолюбив, он не хотел грести меньше Андрея.
— Синтомицинку приложи, быстро заживет, — сказал Леонид Иванович. — Волдыри, как и ожоги, бывают в каждом походе. Тут уж ничего не поделаешь.
К Андрею подошел Коля:
— Давай, Андрей, в мою байдарку. Гребешь ты прилично.
— Да я со Славой.
— Ты его руки видел? Далеко ты с ним уйдешь.
Колины ожоги за ночь прошли, он готов был побивать рекорды.
— Что ж его; на помойку теперь выбросить? — Как хочется Андрею передать им свою правду. Но это так трудно, и слова какие-то не те, и тон не тот. Он чувствует.
— А ты чем виноват? — Коля искренне удивился. — Зачем тебе-то из-за него страдать!
Ну что ему ответишь? Не будешь читать лекцию о нравственных принципах, о верности и прочих высоких материях. К чему быть умнее всех?
Андрей, конечно, сел со Славой. Естественно, сегодня они отставали, сзади них болталась только лодка девчонок, которая вместо прямого пути проходила извилистый. Лодка рыскала от одного берега к другому — девчонки так и не научились управляться с рулем.
Андрей не старался догнать остальных — греб размеренно, как автомат. И думал о своем.
Вспоминался в подробностях весь вчерашний день.
Андрей теперь представил, как выглядел в глазах других ребят и девчонок. Занудливый, высокомерный, на каждом шагу делал замечания. Да кому придет в голову слушать такого? И вообще, все эти ребята — девятиклассники, перешли в десятый. Взрослые люди. Кому здесь нужды его поучения? Пока не дошло до открытого конфликта, надо перестраиваться. Вспомнились слова тети Кати, сказанные в одном из первых походов:
— Важно сохранять свои критерии, но не навязывать их другому.
Вот где он был не прав. Он сохранял свои критерии, но вторая половина правила как-то вылетела из головы.
Слава сидел сзади, крутил магнитофон, печально сказал:
— Все нас обошли. Одни девицы сзади телепаются. Эх, подвел я тебя, Андрей!
— Да ладно, не страдай. Сделай только музыку потише — в голове гудит от нее.
— Хотел, как лучше, — сказал Слава и выключил магнитофон.
Адмирал, отец, все «старики» не создавали в походах конфликтных ситуаций. А здесь конфликты возникали все время: кто будет готовить завтрак? кто будет мыть посуду? кому идти за дровами? Все эти мелкие вопросы грозили перерасти в крупные ссоры. Кто-нибудь выкрикивал: «А я из принципа не буду!» — это могло послужить началом большого скандала. Леонид Иванович — странный человек — не вникал ни в какие нравственные проблемы. Только практические, бытовые. И еще его волновала безопасность. Чтобы лодки не перевернулись
Он без конца рубил и таскал дрова, помогал дежурным, ставил палатки, грузил и разгружал лодки. Он так решил: работа для него — удовольствие, а они как хотят. Пусть думают сами, кто из них дурак, а кто умный. Он сюда отдыхать приехал, а не их переделывать.
Андрей больше не чувствовал себя не знающим жизни, нет, он понимал не меньше, чем они. Когда он драил песком закопченное ведро, то ему теперь не казалось, что ребята посмеиваются над ним. И вот что интересно: как только он перестал об этом беспокоиться, они и в самом деле перестали считать его чудаком.
И однажды Валя вдруг вздернула свое хорошенькое личико и сказала:
— А почему это Андрей опять готовит? Мы с Леной не хуже можем кашу сварить. Правда, Лена?
— Не вы одни можете, — лениво заспорил Коля. — Лучшими поварами всегда были мужчины.
— Вот пусть они завтра и докажут, — прыснула Ира, — лучшие повара.
Так у них на пятый или на шестой день установилось дежурство. Конечно, оно не получалось таким четким и честным, как в тех походах. Конечно, нет. Но все-таки, все-таки…
Слава и Коля вдруг почувствовали, что рубить дрова приятно. Сухое полено разлетается пополам с каким-то вкусным треском. И сильный удар топора отдается в плечах, мощных и широких. Во всяком случае, когда рубишь дрова, твои плечи кажутся тебе такими.
В общем, к концу похода все стало почти нормально. Андрей про себя поставил такую задачу: пусть не будет конфликтов. Он следил за этим незаметно, это было даже интересно. Вот Коля потянулся и сказал:
— Пора, что ли, костер разводить? Ох, надоело, не хочется.
— Давай я разожгу, — тут же предлагает Андрей. — Новый способ, кстати, проверю.
— Пошел ты со своим новым способом, — Коля встает с одеяла, идет дежурить.
Даже мусор помогали Андрею закапывать по очереди. И кострище старое закладывали дерном, как учил Профессор. Поляны оставались такими, что никакой следопыт не определил бы, что здесь ночевала туристская группа.
Когда вернулись на базу, Леонид Иванович сказал:
— Ты, Андрей, здорово мне помог. Я бы без тебя с этой группой не справился.
— Ну что вы! У вас опыт, а я так…
— Опыт опытом, а уж больно они все умные.
Андрей прыснул.
Скоро домой. Настроение было хорошее. Не сбежал. А такие мысли появлялись, и не раз. Но вытерпел. Перестал считать себя «самым умным», а их — чуждыми по духу. И старался их понять. И прожил эти дни не под чужую музыку, а под свою. Как это говорила тетя Катя? «Живи по своим критериям». Вот именно — по своим. Ни Слава, ни Коля не стали другими. Ну что же, наверное, такое встречается только в кино или в книгах. Люди меняются редко.