Лето севера
Шрифт:
Босую Энью сарин подхватил сразу же, едва мы пролезли сквозь кусты и ушли от стены. А чуть позже, когда нашлась минутка вытащить у него из плеча засевший там болт и закрыть кровь, подхватил и нервную, уже вконец обессилевшую Нешру – на вторую руку. В мою сторону только зыркнул, но приблизиться не рискнул, особенно когда Раск в очередной раз мелькнул неподалеку, как-то очень выразительно махнув хвостом. И, сдается, правильно сделал. Драка двух вздрюченных непривычным обликом кобелей – последнее, что нам сейчас нужно.
Кажется, Аодал тоже понимал это достаточно хорошо, потому как быстро сгрузив свою ношу и не дав
– Прости, ка-сарин. – До меня вдруг дошло, с чего он тормозил – решал, похоже, припадать на колено или не стоит. И в итоге все же не стал, предпочитая каяться стоя. – Это и правда была ошибка. Там, в Эрависсе.
– Потом. – Подняться или отодвинуться от меня муж и не подумал, лишь слегка покосившись на застывшую столбиком Энью. Падать в мох или хотя бы садиться, в отличие от меня или Нешры, та не спешила, зато в нашу сторону глядела пристально и крайне озабоченно. И еще: проблемы с тем, чтобы донести свою мысль вслух, у Раска оказались даже посерьезнее, чем у Аодала, что здорово способствовало лаконичности. – С вирой – потом. Сейчас – облик вернуть.
Я резко выдохнула, сообразив, наконец, зачем он пришел и тут же встревожилась. Раньше обращать мужа обратно у меня получалось мигом – достаточно было просто увидеть таким вот шерстяным. А теперь… Теперь он не пугал! Вместо того чтобы орать от ужаса и быстренько перекидывать его в человека, я зарылась носом ему в шею и грелась. Проблема, в общем.
– Как? – кашлянул Аодал, возвращая мысли к насущному.
– Скорее – кто, – я все же приподнялась, перебравшись с земли на мшистое бревнышко и невольно натянув юбку так, чтобы совсем спрятать под ней ноги. – Та, ради которой ты и обернулся.
Оба фаолад тут же глянули на меня, потом друг на друга, и у Раска опять начала подниматься верхняя губа, обнажая клыки в палец длиной. Что неожиданно здорово прочистило мне мозги – там вдруг забрезжила мысль, как одним махом разрубить сразу несколько узлов:
– Энья, – позвала я. – Подойди, а? Без тебя, похоже, никак.
Та шагнула ближе, но постаралась, чтобы между ней и Аодалом оказались мы с Раском. Что ж, так даже лучше. Удобнее секретничать.
Я встала с бревна, едва не застонав от боли в ногах и страшно завидуя Нешре, которой никто не мешал спокойно сидеть где сгрузили, тупо таращась перед собой, подошла к девчонке и склонилась прямо к ее уху:
– Энья, только ты можешь помочь ему вернуться. Ты и никто больше. Помнишь как-то говорила, что он красивый?
Та молча кивнула, прикрыв лицо ладошками – словно спрятавшись за ними.
– А сейчас?
Также молча та отрицательно потрясла головой.
– Страшный, да?
– Н-нет… – озадачила она меня. – Другой просто.
– Ну вот и сделай так, чтобы снова был как раньше.
– Я-а-а?
– Ты, Энья. Ты. Больше некому. Просто подойди, прикоснись и захоти этого. Только очень сильно захоти! Очень!
– И… все?
– И все, да. Но захотела чтоб прям изо всех сил!
Та еще пару раз недоверчиво хлопнула на меня ресницами, шмыгнула носом и все-таки кивнула. А потом бегом, словно боясь передумать, рванула к своему белому и пушистому, с разбегу налетев на него и уткнувшись лицом в грудь. На пару мгновений застыла, явно испугавшись своей неловкости
– Мой! Не отдам. Даже этому вот не отдам…
И выразительно покосилась на скалящегося Раска.
– Ар-р! – выдал «этот вот», от неожиданности присев на мохнатую задницу, когда в следующую секунду воздух словно дрогнул рябью, и оказалось, что обнимает та уже Аодала.
– Ну вот и ответ на все вопросы, правда? – выдохнула я.
– А по-моему, – сарин так и стоял, опустив руки, даже не попытавшись обнять ее ответ, – это, наоборот, один сплошной вопрос.
Энья все-таки сбежала. Как только поняла, что стала центром внимания, а прятать ее в объятия никто не собирается, ограничившись очень чопорным и очень холодным «благодарю». Удрала, забившись под еловые лапы, чтобы выплакаться потихоньку и без помех, и это у нее прекрасно получилось – сразу догонять ее с утешениями у меня не вышло, пусть даже и хотелось. Но еще больше хотелось объяснить кое-что Аодалу, причем так, чтобы наверняка дошло. Но, увы, возможности свои следовало оценивать трезво – сделать я ему мало что могла. Даже сейчас, когда он перестал выглядеть настолько… внушительно. Впрочем, не это главное, кидаться на него врукопашную я все равно не стала бы, ни раньше, ни теперь, но просто и в плане разговоров он тоже выглядел как-то совсем непрошибаемо. Так что да, пусть девочка лучше осознает, на какое сокровище нарвалась, и поплачет. Одна. Без чужого, не слишком нужного сейчас вмешательства. Сдается, так оно быстрее дойдет.
Хотя в плане «дойдет» Энья сама могла запросто меня поучить, оказавшись по итогу гораздо мудрее. Благодаря тому, что она сейчас сделала, и я, наконец, поняла, о чем давно уже говорила Ольга – что совсем даже не страхом надо возвращать Раска обратно. Не может это быть задумано именно так, ритуал наверняка должен идти от другого, от совершенно противоположного – что Энья сейчас и показала. Очень наглядно, да. И, может, это мне стоило пойти у нее поучиться женской мудрости, а не пытаться вправить мозги согласно собственному разумению? Оно и раньше, в принципе, было очевидно, но до мозгов без такого вот примера почему-то не доходило.
И да, так уж вышло, что нащупывать все связанное с оборотом и возвращением из него, нам теперь приходилось заново. Без полной уверенности, что получится именно нужное и что оно вообще получится. Но других вариантов все равно не было – точно про это ничего не знали, сдается, даже сами фаолад. Я очень рассчитывала на книгу, валявшуюся сейчас где-то в замке, но не уверена, что Аодал вообще нашел время в нее заглянуть. Поэтому оставалось только вот так – наощупь и по подсказке молоденькой девчонки, у которой все вышло с первого же раза и гораздо лучше, чем у меня самой. Обидно, конечно, но уж как есть.
– Раск, – обернулась я к мужу, решив наплевать пока на Аодала – были и поважней вещи. А когда тот подошел, без лишних объяснений сообразив, что я собираюсь сделать, снова ухватила его за шею, вспомнила как обнимала своего фаолад Энья и зажмурилась так, что перед глазами аж круги заплясали. – Вернись ко мне. Пожалуйста.
– Да я и так с тобой, – хмыкнули мне на ушко уже вполне себе человеческим голосом – больше не прикусывая язык зубищами себе, и не пытаясь невзначай отъесть уши мне.