Лето севера
Шрифт:
– Думаю. Я ведь для вас тоже с той стороны. Понимаешь? Так кому и закрывать эту дверь, если не мне? Не нам, то есть… Ну что, готовы?
– Да, – отозвались мы одна другой.
– И я готова, – у борта словно из ниоткуда возникла Сирха, обводя нас на диво осмысленными глазами.
– А? – икнула Нешра.
– Кровь… – прошипела та и прямо когтями полоснула себя по запястью, равнодушно глядя на побежавшие вниз красные струйки. – Вы убьете тварь, я закрою дверь. Кто сказал, что за ней больше никого нет?
– Резонно, – кивнула Ольга. – Тогда стой пока в стороне и не лезь под
– Погоди, – растерялась я. – Она ж у тебя порченная?
– Больше нет. Ты помогла, княгиня.
– Я?!!
Но тут же притихла, вспомнив свой таран из заклинания каминного ершика. Сдается, тот оказался способен прочищать не только трубы. А потом вспомнила, как селки остервенело смывали с себя что-то в море… Ладно, это потом, сейчас не до мелочей.
И Ольга словно перехватила мои мысли:
– Все поняли что делать? – оглядела она получившийся вокруг Эрвиана крест из четырех наших фигур, и вдруг совершенно непонятно хмыкнула:
– Вера, Надежда, Любовь и, мать их, Софья… Ну начинаем, раз так!
Эпилог
Телега скрипела по узкой лесной дороге, цепляя колесами выпирающие из земли корни, а бортами низкие ветки деревьев и кусты. Когда ее кренило слишком сильно, в уголке, осторожно обложенная валиками из сена, начинала стонать бесчувственная Нешра. И мы с Ольгой затихали, стараясь говорить потише – очень уж близко мы сейчас сидели, тоже без сил откинувшись на деревянный борт. Но любимая княжеская жена заслужила такую заботу с лихвой – сначала безоговорочно выбрав правильную, то бишь нашу сторону, а потом еще и сумев продержаться на ней достаточно долго, чтобы мы все-таки успели выпнуть отсюда непрошеного гостя и завалить за ним дверь. Но последнее, надо сказать, обошлось уже без нее. Вернее, без нас всех, к тому моменту больше напоминавших выжатые досуха тряпки.
И до сих пор напоминавших. Двигаться не просто не хотелось, а было почти невозможно – настолько мы выложились на том чертовом берегу. Разве что у Эньи оставались силы шевелиться, и то, уверена, лишь потому, что делала она это вокруг своего белого…
Вспоминать, как оно все тогда происходило тоже не слишком тянуло. Да и выходило не очень – все сливалось в страшный кровавый туман, стоявший перед глазами от запредельных усилий держать. И давить… давить… давить... А потом все вдруг закончилось, и меня без всяких церемоний отпихнули в сторону, чтобы залить черную, свернувшуюся уже кровь Эрвиана алой. Именно что залить, да. Потоком… Отдав все…
– Как думаешь, они сумеют ее похоронить? Ну, как положено? – я прекратила бездумно провожать глазами ехавших следом за нами верховых – многие, не только Энья с Аодалом, по двое на одном коне – и обернулась к Ольге.
Та сначала покосилась на притихшую, мирно посапывающую Нешру и лишь потом откликнулась:
– Почему нет? Мозги-то им твоя Энья славно вправила. Сделают все как нужно и с должным почтением.
– Энья? – мне это вдруг показалась обидным. Сирха сама сказала, что помогла им, вообще-то, я…
Подруга мое недовольство расшифровала мигом:
– Не дуйся, не мышь. Ты им чакры прочистила, а дальше
– Что, и ты тоже? Серьезно?
– И я, – не стала она спорить. – Знаешь, наверное не стоило бы так говорить, но то, что Сирха умерла… В общем, что хранительница камешка у нас теперь одна – это сейчас не самый плохой расклад. Поверь. Свара между прошлой и нынешней, случись такое, здорово бы все осложнила. А дела у нас тут и без того все еще непростые.
И Ольга чуть развернулась – так, чтобы тоже видеть лошадь Аодала и сидевшую перед белым Энью, тихо млевшую в надежном кольце его рук. Тот, впрочем, млел тоже, хоть и пытался это скрывать за нарочитой суровостью. Но то, как он временами склонялся к ее макушке, втягивая воздух, говорило само за себя. Больше даже, чем их переплетенные пальцы, расцвеченные таким же узором на ногтях, что и у нас с Раском, только пока без синего. Вот ведь! Успели как-то начать обряд, когда мы там перекидывались колечками. Кстати, у Сирхи ногти выглядели синими сплошь и, наверное, это что-то значило. Надо бы спросить у того же Аодала, вдруг знает…
Вот только не сейчас, конечно. Чуть позже, когда девчонка перестанет квохтать вокруг него с утешениями. Переживает он, видите ли, после того, как выяснил, кого именно трепал на берегу за глотку, и кого Раск еле вырвал из его хватки. Мол, ну и что, что не знал?! Должен быть понять. Или догадаться…
В общем да, Энье сейчас было чем заняться.
– Забота – ее второе имя, – хмыкнула Ольга, сбивая с мысли.– Как думаешь, она и о твоей Ахельне хорошо позаботится?
– Что-о?!! – меня словно под дых ударили, я даже про шепот забыла, и от моего вскрика вновь застонала и завозилась Нешра.
– Ну чего орешь-то? – буркнула Ольга, когда любимая княжеская успокоилась и затихла. – Можно подумать, сама этого не понимаешь.
– Чего? Не понимаю? – я тоже успела слегка успокоиться и совладать с нервами. – Что непонятно с какой стати должна отдать свою крепость и свое зубами выдранное наследство служанке? Это ты так шутишь?
– Хранительнице Сердца Севера, – спокойно поправила меня та. – Ахельну строили именно для этого, не забывай. Значит, ей там и место. Я уж молчу, что туда сейчас начнут возвращаться селки, а ей с собственным отцом проще будет поладить, чем тебе. И все конфликты утрясти, если что. А что они будут – это к гадалке не ходи. Помнится, сама сетовала, что трудно оказалось в одной крепости сразу и с людьми, и с фаолад. Так вот, это цветочки были, по сравнению с тем, что теперь начнется – когда к тому коктейлю добавятся еще и селки.
– Ей и ее белому место освобождать? Так что ли? – совсем поджала я губы.
– Конечно, – и не подумали мне возразить. – Что уже автоматом выводит Энью из категории прислуги. Род женщины у вас – это род ее мужа, как я понимаю. Кстати, вот тому роду радости-то будет – не просто белую отхватили, а целую хранительницу. Уверена, ни о каких служанках никто больше и не вспомнит.
– А мне, выходит, места там уже нет! – перевела я разговор в прежнее, гораздо более важное для себя русло.