Лето в большом городе

Бушнелл Кэндес

—Хорошо, — я впечатлена.

—И она сделала весь тот поднимающий сознание материал,— Лил продолжает. — В начале семидесятых. Когда женщины сидят без дела в кругу с зеркалами.

—Ага, — это, я предполагаю, объясняет все.

—Она — лесбиянка теперь,— говорит Лил небрежно.

Рот Миранды открывается, как будто она собирается говорить, но внезапно передумывает. На этот раз ей нечего ответить.

После обеда Лил отпрашивается с вечеринки, говоря о головной боли. Миранда не хочет идти также, но я указываю, что

если она пойдет домой, будет похоже, что она дуется.

Вечеринка будет на углу Бродвея и Семнадцатой улице в здании, которое было когда то банком. Охранник говорит нам ехать на лифте на четвертый этаж. Я полагаю, что это должно быть многочисленной вечеринкой, если охрана впускает людей так легко.

Двери лифта открываются, и я оказываюсь в светлом помещении с сумасшедшими рисунками на стенах. Пухлый мужчина невысокого роста с волосами цвета сливочного масла широко улыбается.

— Я Боб, — говорит он протягивая мне руку.

— Кэрри Брэдшоу и Миранда Хоббс. — Миранда натянуто улыбается, в то время как Боб оценивающе смотрит на нас.

— Кэрри Брэдшоу, — говорит он так, как будто безумно рад меня видеть. — А чем ты занимаешься?

— Почему именно этот вопрос все задают при первой встрече? — ворчит Миранда.

Я с пониманием смотрю на нее и самоуверенно отвечаю, — Я драматург.

— Драматург! — восклицает Бобби.

—Очень хорошо. Я люблю писателей. Все любят писателей.

— Я был писателем до того, как стал художником.

— Ты писатель? — спрашивает Миранда, как будто это не может быть правдой.

Бобби игнорирует ее вопрос. — Ты должна сказать названия своих пьес. Возможно, я их уже видел.

—Я сомневаюсь, — я пошатнулась, не ожидая, что он предположит, что я на самом деле, написала пьесу. Но теперь, когда я сказала это, я не могу взять слова обратно.

—Потому что она не одной не написала, — выпалила Миранда.

—На самом деле, — я одарила ее стальным взглядом, — я как раз на середине первой.

—Замечательно, — Бобби аплодирует. — И когда ты закончишь, мы можем поставить ее здесь.

—Правда? — этот Бобби должно быть сумасшедший.

—Конечно, — говорит он самодовольно, ведя нас все дальше в комнату. — Я занимаюсь различными экспериментами.

—Это взаимосвязь — взаимосвязь, — он повторяет, смакуя слово, — искусства, моды и фотографии. Я еще не ставит пьесу, но кажется это именно то, что нужно. И мы можем позвать много людей.

Прежде я даже не могла представить, что Бобби пробираясь сквозь толпу, настаивая с Мирандой и со мной по пятам.

—Ты знаешь Джинкс? Модельера? Мы показываем ее новую коллекцию сегодня вечером. Вы полюбите ее.— Перед нами стояла устрашающего вида девушка, с сине—черными волосами, около сотни слоев теней на глазах и черной помадой.

Она была повернута к свету, когда Бобби прервал нас.

—Джинкс, дорогая,— сказала она, что было очень иронично,

потому что Джинкс никому не дорога.

—Вот, — он нашел мое имя — Кэрри. И ее друг,— добавил он, указывая на Миранду.

—Приятно познакомится, — я говорю. — Не могу дождаться, чтобы увидеть Ваше шоу.

—Мне тоже,— отвечала она, вдыхая дым и удерживая его в легких. — Если эти чертовы модели не появятся здесь в ближайшее время. Я ненавижу чертовых моделей, не так ли? — Джинкс подняла ее левую руку, демонстрируя конструкцию из металла, которая обвивала каждый палец. — Кастет,— пояснила она.— Даже не думайте связываться со мной.

—Я не буду.— Я оглядывалась вокруг, отчаянно пытаясь убежать, и замечаю Капота Дункана в углу.

—Мы должны идти,— сказала я, подталкивая Миранду. —Я только что увидела моего друга.

—Какого друга? — спросила Миранда. Боже, вечеринки, и правда не ее. Не удивительно, что она не хотела идти.

—Кое-кто, кого я очень счастлива, увидеть прямо сейчас, — что было не совсем правдой, но так как Капоте Дункан был единственным, кого я здесь знаю, я выбрала его.

И пока мы пробирались сквозь толпу, я удивлялась, это жизнь в Нью-Йорке делает людей сумасшедшими или они уже настолько сумасшедшие, что жизнь в Нью-Йорк притягивает их как мух.

Капоте, облокачиваясь на кондиционер, разговаривал с девушкой среднего роста, чей нос был похож на картошку. У нее был ореол светлых волос и карие глаза, что давало ей интересный образ, и пока она была с Капотом, я предположила, что она была из тех пропавших моделей Джинкс.

—Я дам тебе список литературы,— сказал он. — Хемингуэй. Фицджеральд. И Бальзак.— Мне сразу захотелось блевать.

Капоте всегда говорит о Бальзаке, что напомнило мне, почему я его не выношу. Он такой показной.

—Привет,— сказала я мелодичным голосом.

Капоте резко повернул голову, как будто он ожидал увидеть кого—то особенного. Когда он увидел меня, его лицо изменилось. Кажется, его лицо сжалось, промелькнула внутренняя борьба, как будто он хотел проигнорировать меня, но манеры Южанина не позволили ему.

В конце концов, ему удалось вызвать улыбку.

—Кэрри Брэдшоу,— сказал он специально медленно. — Я не знал, что ты придешь.

—Почему ты так думал? Райан пригласил меня.

На имени Райан, эта девушка—модель наострила уши.

Капот вздохнул.

—Это Бэкки. Невеста Райана.

—Райан столько о тебе рассказывал, — сказала я, протягивая руку. Она взяла ее безвольно. Затем ее лицо сжалось, как будто она сейчас заплачет, и убежала.

Капот посмотрел на меня осуждающе.

— Хорошая работа.

—Что я сделала?

—Она только рассказывала мне о планах бросить Райана.

—Правда?— усмехнулась я. — Я думала, ты вправляешь ей мозги. Список литературы?— я показала на него.