Лето в большом городе

Бушнелл Кэндес

Я содрогнулась.

– Но может быть, через некоторое время, ты могли бы вернуться?
– я спросила осторожно.

– Ох, Кэрри, - она вздохнула.
– Ты разве не поняла? Я никогда не вернусь. Я даже не хочу знать таких людей, как Виктор Грин. Я жалею, что вообще когда-то приехала в Нью-Йорк, - с болезненным криком, она вешает трубку.

Я сижу там, изгибая телефонный шнур в отчаяние. Почему Лил? Она не тот тип человека, с которым я представляю, такое может случится, но, с другой стороны, какой тогда тип? Существует ужасный конец в ее действиях, который пугает.

Я взяла свою

голову в руки. Возможно Лил права на счет Нью-Йорка. Она приехала сюда, чтобы побеждать,но город победил ее. Я в ужасе. Если это случилось с Лил, это может произойти с кем угодно. Включая меня.

Глава 27

Я сижу и стучу ногами от раздражения.

Райан читает классу свою короткую историю. Она хороша. Она действительно хороша. Это история об одной из его сумасшедших ночей, которые он провел в клубе, где выбритая налысо девушка пыталась заняться с ним сексом. История настолько хороша, что я сама хотела бы написать что-то подобное. Но, к сожалению, я не могу удержать на этом всё своё внимание. Я всё еще нахожусь под впечатлением от моего разговора с Лил и предательства Виктора Грина.

Хотя, возможно, "предательство" не совсем верное слово. Отвратительный? Вопиющий? Гнусный?

Иногда невозможно подобрать нужные слова, чтобы описать мужское предательство в отношениях.

Что с ними не так? Почему они не могут быть чуть больше похожи на женщин?

Когда-нибудь напишу книгу под названием "Мир без мужчин". Там не будет Викторов Гринов. И Капоте Дунканов тоже.

Я пыталась сконцентрироваться на Райане, но отсутствие Лил наполняло комнату. Я продолжала оглядываться, думая, что она появится, но там была только пустая парта. Виктор обосновался в конце класса, так что я не могу рассматривать его, не оборачиваясь назад. Тем не менее, перед занятиями я провела свою собственную небольшую разведку.

Я пришла в школу на 20 минут раньше и направилась сразу в кабинет Виктора. Он стоял около окна, поливал одно из своих тупых растений, которые приводили меня в ярость , идея заключалась в том , что растения каким-то образом будут производить дополнительный кислород в этом городе.

— Что? — сказал он, оборачиваясь.

Все слова, что я хотела сказать ему, застряли в горле. Я уставилась на него, а потом неловко улыбнулась.

Виктор был уже без усов. Растительность подверглась тщательному искоренению, подобно — и я не могла об этом не думать — его нерождённом ребёнке.

Я не спешила, хотелось увидеть, что он будет теребить руками, когда усов уже нет.

И в самом деле, они направились к верхней губе, лихорадочно ощупывая кожу — вот так и человек, потерявший конечность, не осознаёт, что её нет, пока не попытается ей пошевелить.

— Эээээ, — промычал он.

— Я хотела узнать, прочитали ли вы мою пьесу, — спросила я, приходя в себя.

— Ммм? — Осознав, что усов у него уже нет, он безвольно опустил руки по бокам.

— Я закончила ее, — сказала я, наслаждаясь его неудобством. — Я сдала ее вчера, помните?

— Я еще не добрался до нее

— И когда вы собираетесь добраться до нее? — потребовала я. — Есть человек, который заинтересован в прочтении.

— На выходных, возможно, — он слегка кивнул головой

в подтверждение.

— Спасибо, — я уносилась по коридору, почему-то уверенная в том, что он знает, что я от него не отстану. Что он знает, что я знаю, что он натворил.

Смех Капоте вернул меня обратно в реальность. Как будто проводят ногтем по доске, и всегда без причины. На самом деле мне нравился его смех. Это один из тех смешков, которые заставляют сказать тебя что-то забавное, чтобы услышать его еще раз.

Рассказ Райана, видимо, очень забавный. Счастливчик. Райан — один из тех парней, чей талант затмевает все его недостатки.

Виктор легким шагом переместился в другой конец класса. Я смотрю на голые участки кожи вокруг его губ и меня передергивает.

Цветы. Мне нужны цветы для Саманты. И туалетная бумага. И может быть плакат. "Добро пожаловать домой". Я бреду по цветочному кварталу на 7 Авеню, обходя лужи, в которых плавают лепестки. Помню, я как-то читала про общество дам на Верхнем Ист-Сайде, которые каждое утро посылают своих ассистенток за свежими цветами. У меня возникает мимолётное желание оказаться на месте человека, озабоченного тонкостями букета свежих цветов, но это стремление начинает мне казаться всепоглощающим. Будет ли Саманта посылать кого-нибудь за цветами, когда выйдет за Чарли? Он похож на тот тип мужчин, которые этого ожидают. И внезапно вся эта идея с цветами показалась мне настолько удручающе глупой, что я решила прекратить свои поиски.

Но Саманта оценит их. Она возвращается завтра, и они поднимут ей настроение. Кто же не любит цветы? Но какие? Розы? Не думаю. Я заглянула в самый маленький магазинчик, где попыталась купить лилии. 5 долларов. — Сколько вы хотите заплатить? — спросила меня продавщица.

— Два доллара? Может три?

– За такие деньги вы можете взять дыхание ребенка. Загляните в продуктовый магазин, что вниз по улице.

В магазине я наткнулась на отвратительную кучу разноцветных цветов неестественных оттенков розового, фиолетового и зеленого цветов.

Вернувшись, домой, я поставила цветы в стеклянную вазу и оставила их напротив кровати Саманты. Цветы могли сделать Саманту счастливой, но я не могу избавиться от своего собственного чувства страха. Я продолжаю думать о Лил и о том, как Виктор Грин разрушил ее жизнь.

С ощущением недоделанного дела, я придирчиво разглядываю постель. Хотя в последнее время в ней мало что происходило, не считая употребления крекеров с сыром, мне надо бы выстирать простыни.

В автопрачечных, правда, мерзко. Между стирающими и гладящими случаются всяческие преступления. Ограбления, кражи одежды и драки за то, чтобы занять машину. Тем не менее, я с осознанием долга разбираю постель, засовываю грязные простыни в наволочку и перекидываю её через плечо.

В автопрачечных плохое освещение, зато нет толпы. Покупаю в автомате упаковку порошка и надорвав, открываю её — от едких частичек начинаю чихать. Запихиваю в машину простыни и сажусь на неё сверху, обозначив, что "занято".

Что в автопрачечных, такого угнетающего?

Является ли это просто буквальная демонстрация вашего грязного белья незнакомцам, как вы его быстро пихаете в стиральную машину надеясь, что никто не заметит ваши рваные трусы и постельное белье из полиэстера? Или это знак поражения? Как будто вам ни разу не удалось сделать это в здании с собственным подвальным помещением для стирки.