Лето в большом городе
Шрифт:
Я была очень удивлена ее комплиментом, так что я временно не могла проводить мои тонкие нападки.
— Ага, — сказала я, поднимая меню.
—Что ты делала в Лос-Анджелесе?
—Венди была членом ... — мой отец посмотрел на Венди в поисках помощи.
—Импровизационной группы. У нас был импровизационный театр.
—Венди очень креативная, — просиял отец.
—Это что—то типо пантомимы, как у Марселя Марко? — спрашиваю я невинно, хотя знаю ответ на вопрос. — У тебя белый грим и ты носишь перчатки?
Венди
— Я изучала пантомиму. Но вообще мы занимались комедией.
Теперь я была полностью сбита с толку. Венди актриса — к тому же еще комедийного жанра? Она ни капельки не выглядит смешной.
— Венди снималась в рекламе картофельных чипсов, — говорит папа.
—Ты не должен так говорить, — мягко ругает Венди. — Это была всего лишь местная реклама. Для государственной Линии картофельных чипсов.
—И это было 7 лет назад. Мой большой перерыв. — И она иронично закатила глаза.
Видимо, в конце концов, Венди не воспринимает себя серьезно. Еще одна галочка в колонке ее плюсов.
С другой стороны, может это всего лишь представление для моей персоны.
— Должно быть трудно находиться в Каслберри. После Лос-Анджелеса то.
Она качает головой.
— Я девочка из маленького города. Я выросла в Скарборо, — говорит она, называя город по соседству. — И я люблю свою работу.
—Но это еще не все, — подталкивает ее мой отец. — Еще Венди будет преподавать драму.
Внезапно жизненная история Венди становится мне предельно ясной: девочка из маленького города пытается осуществить свою мечту в большом городе, проваливается и возвращается в свой город преподавать. Это мой самый худший страх.
—Твой отец говорит, что ты хочешь стать писателем, — ясно продолжает Венди, — Может быть тебе стоит писать для "Граждане Каслберри."
Я остолбенела. "Граждане Каслберри" это наша маленькая газета, в основном о местных встречах и фотографиях Пи Ви бейсбольных команд. Дым повалил из моих глаз.
— Ты считаешь, что я недостаточно хороша для Нью-Йорка?
Венди хмурится в замешательстве.
— Просто в Нью-Йорке трудно, не так ли? Ну, например прачечные в подвале? Моя подруга жила в Нью-Йорке, и она сказала...
—В моем здании ней прачечной. — Я смотрю в сторону, пытаясь сдержать мое разочарование. Как Венди или ее подруга могут судить о Нью-Йорке? — Я отдаю свою грязную одежду в частную прачечную. — Что не совсем так. Я позволяю ей накапливаться в углу моей спальни.
—Ну Кэрри. Никто не сомневается в твоих способностях, — начинает мой отец, но с меня достаточно.
— Ещё бы они сомневались, — огрызаюсь я, — Ведь, похоже, до меня никому вообще нет дела. — С этими словами я встаю, лицо у меня пылает, и я иду зигзагами по ресторану в поисках туалетной комнаты.
Я в ярости. На отца с Венди — за
Теперь Венди будет выглядеть доброй и благоразумной, а я окажусь ревнивой и незрелой. Это только распаляет мой гнев, заставляя вспомнить всё, чего я терпеть не могла в своей жизни и в семье, но отказывалась признать. Захожу в кабинку и сажусь на унитаз подумать. Просто досадно от проявлений того, что отец никогда не принимал всерьёз мое писательство.
Никогда не ободрял словом, не говорил, что я талантлива, даже комплиментом не удостоил ни разу, ей Богу. Может, я и смогла бы прожить всю жизнь незаметно, если бы не другие учившиеся в Новой школе.
Наверняка ведь, и Райан, и Капоте, и Лил, даже Рейнбоу в своём становлении были восхваляемы и поощряемы, им рукоплескали. Я не то чтобы хочу на них походить, но мне не помешала бы вера собственного отца в то, что во мне что-то есть.
Промокнув глаза туалетной бумагой, напоминаю себе, что мне нужно вернуться туда и сесть рядом с ними. Мне нужно выработать стратегию, и поскорее, для объяснения своего трагического поведения. Есть только один вариант: придётся прикинуться, будто моей выходки и вовсе не было. Саманта поступила бы именно так. Поднимаю голову и гордо выхожу.
За столом уже появились Мисси и Доррит, как и бутылка "Кьянти", заключённая в в плетеную соломенную корзинку. Вино, пить которое в Нью-Йорке я постеснялась бы. И я с пронзительной болью осознаю, какая всё это посредственность.
Мой отец, средних лет вдовец, небрежно одевающийся и в своём преодолении кризиса среднего возраста увлекшийся своего рода отчаявшейся женщиной моложе себя, которая на фоне простеньких декораций Каслбери, вероятно, кажется интересной, необычной и восхитительной.
И две мои сестры, панк и ботаник. Это как какой-то паршивый ситком. Если они такие обычные, значит ли, что и я такая? Смогу ли я когда-нибудь оторваться от своего прошлого? Жаль, что я не могу взять и переключиться на другой канал.
— Кэрри! — кричит Мисси. — Ты в порядке?
— Я?— наигранно ответила я. — Конечно.— Я встала рядом с Венди. — Мой отец сказал, что ты помогала ему искать его Харлей. Я думаю это так интересно, что ты любишь мотоциклы.
— Мой отец — мотострелок, — отвечает она с явным облегчением от того, что мне удалось взять себя в руки.
Поворачиваюсь к Доррит.
— Ты слышала, Доррит? У Венди отец — мотострелок. Тебе надо быть осторожнее...
— Кэрри. — Отец тут же принял смущённый вид. — Не нужно нам при всех доставать грязное бельё.
—Да, но нам нужно его выстирать.
Моя лёгкая шутка ни до кого не доходит. Поднимаю свой винный бокал и вздыхаю. Я собиралась вернуться в Нью-Йорк в понедельник, но мне ни за что не выдержать здесь столько времени. Завтра же, первым поездом уберусь отсюда.
Глава 24