Лето в Зоммербю
Шрифт:
Что бы сейчас сделала мама? У Марты опустились руки. Мама, конечно, побежала бы на мостки за Матсом. Но Марта на самом деле тоже не особо верила, что Матс прыгнет в воду. И уж совсем невероятно, что он упадёт.
– Ой как грустно! – крикнул в их сторону Матс, глядя то на кусты малины, то на воду. – Маленький Матсик промокнет сейчас! Тётя бабушка! Ты меня слышишь? Он утонет!
Бабушка ненадолго подняла голову.
– Ну вот! – вздохнула она. – А я-то думала, Матс такой большой мальчик, что за ним не надо следить! Я думала, он уже сам за собой следит.
Матс уставился на мокрый ботинок.
– Да, хорошо, что маленький Матсик такой большой! – согласился он и последний
– Ничего, но всё равно лучше переобуться, – сказала бабушка. – Подожди, Матс. Пойдём домой вместе, переоденем носки.
Глава 16
Ну что ж, зато она убедилась, что запасная обувь у них была: Анника положила Матсу кроссовки и запасные сандалии. Маленький ботинок, набитый газетами, сох теперь на солнцепёке, на круглом камне, на котором вчера умывался кот.
Матс даже вернулся к ним собирать ягоды.
– Твоя мама раньше всегда играла в собиралочку, – сказала бабушка. – Знаешь такую игру?
Матс покачал головой.
– Смотри, тётя бабушка, я не раздавил! – объявил он.
– У вас в городе, наверное, не больно-то пособираешь ягоды? Потому и не знаешь, – продолжила бабушка. – В собиралочку играют так: кладёшь ягодку в миску и считаешь: «один», потом «два»… Как дойдёшь до «десяти» – одну можно съесть.
Матс кивнул:
– Я умею до десяти.
– Съесть? – удивился Миккель. Он всю свою малину осторожно клал в миску и насобирал уже много.
– Если играешь в собиралочку, можно, – ответила бабушка. – Ваша мама всегда так играла.
«Тупость, а не игра, – подумала Марта. – Что здесь вообще от игры? Просто съедаешь не больше, чем каждую десятую ягоду. Трудно поверить, чтобы мама играла в такие глупости».
Но сейчас у неё за спиной Матс громко считал от одного до десяти, снова и снова, а Миккель сказал:
– Ба, а можно ещё до двадцати! И до тридцати!
А потом счёт Матса, который всё время считал до десяти, смешался с деловитым бормотанием Миккеля, считавшего до двадцати, тридцати, а то и до ста.
– Так, пока хватит! – объявила бабушка. – Большое спасибо! Вы мне отлично помогли!
Они отнесли всю малину в кухню, и её получилось много-премного. Если заявить сейчас в полицию – может, проходило бы уже как детский труд. Наказуемая вещь, между прочим.
– А потом ещё соберём клубнику, да? – радостно спросил Миккель. Он облокотился на кухонный стол и смотрел, как бабушка достаёт сахар из старомодной кладовки.
– Принести тебе банки? – И он уже бежал на чердак.
– Мне надо папе позвонить, обязательно! – сказала Марта. – Схожу к забору!
– В Нью-Йорке сейчас глубокая ночь! – отозвалась бабушка. – Но сходи, конечно. Может, он прислал тебе эту, как их там? Эсэмэску.
– Папа пишет в Ватсап, ба! – поправил её Миккель. – Марта тебе покажет.
Но Марта никому ничего не покажет. Марта давно шагала через поле и даже не вспоминала, что за деревянными сараями паслись коровы. Коровы тоже привыкли к ней – во всяком случае, они не шевельнулись. Светило солнце, небо было голубое и ясное, как на картинке, а по воде с обеих сторон их мыса скользило столько парусов, что Марта иногда опасалась за них: как бы не столкнулись.
Глава 17
Матс посидел в сумрачной кухне, наблюдая, как бабушка пересыпала малину в сито, промывала, перекладывала в кастрюлю и сыпала сахар, и наконец соскучился.
– Миккель, пошли играть! – попросил он.
Но Миккель покачал головой:
– Потом! Сейчас надо посмотреть, как варят варенье.
– Я пойду играть, – сказал Матс. Сунул под мышку Шрёдерсона и пошёл к двери. Там он подождал в нерешительности, не запретит ли бабушка уходить, тут ведь кругом вода, а невзрослым мальчикам играть у воды опасно. Может, скажет хотя бы «Осторожно, не упади в воду!»?
Но вместо этого она сказала:
– Сходи посмотри, где наш Тигра. По-моему, опять где-то загулял.
Матс кивнул:
– Пойду сейчас посмотрю, тётя бабушка. Шрёди, пошли!
– Тебе не кажется, что мы уже достаточно познакомились и можно не говорить «тётя бабушка»? – спросила бабушка. – Когда начнёшь говорить просто «бабушка» или «ба»?
Матс склонил голову на плечо.
– Завтра! – пообещал он.
Во дворе он тут и там поискал кота – но кот, видимо, и правда ушёл куда глаза глядят. Загулял. Надо будет спросить у Марты, когда мы так загуляем.
Зато можно пойти к мосткам, бабушка разрешила, потому что таким большим мальчикам можно всё. И надо скорей посмотреть лодку, которая там привязана, но залезать в неё всё-таки не нужно. Потому что лодка может качаться – а вдруг Шрёдерсону не понравится. Но посмотреть можно.
Конечно, хорошо бы уметь читать и разобрать, что написано у неё спереди – скорее всего, как её зовут. Но эти штуки, которые называются «буквы», непростые. Чтобы узнать их, даже большой мальчик должен ещё подрасти. (Будь Матс постарше, он бы, конечно, прочёл, что там написано «Гроза морей»; краска пооблупилась – но ведь название не самое главное в лодке).
Матс со всех сторон разглядывал мотор на корме. Да, такой мотор сто процентов тарахтит громко-громко. Надо спросить у бабушки, можно ли его включить. И тут в его поле зрения вплыло нечто длинное, узкое и зелёное, и это тоже была лодка, хотя совсем не похожая ни на бабушкину, ни на яхты, которые сновали туда-сюда мимо Матса. Зелёное нечто было похоже на индейскую лодку, как в мультике про Якари, точь-в-точь.
А ещё в ней был человек, у него были светлые волосы, тёмные очки и классные круглые мускулы на руках.