Лето в Зоммербю

Бойе Кирстен

– Если папа умрёт, мы же не заведём нового! – сердито сказал он. – Это чувства! Бабушка Сенту любила!

– Точно, баловник, так и есть, – отозвалась бабушка, и Марта всем нутром поняла, как хорошо, что мама не умирает и не нужно думать «мы же не заведём себе новую». Но она всё равно собралась к забору.

– Так, – сказала бабушка, – пора за новым уловом! – И она сняла кастрюлю с плиты. Тут только Марта заметила поднос с рядами перевёрнутых банок. Под ним было подложено полотенце с новой размытой картинкой – уже не из Тироля и не из Лланвайрпуллгуингиллгогерихуирндробуллантисилиогогогоха.

– Доели?

Помоете посуду, тогда покажу, откуда начать.

И она принялась аккуратно раскладывать половником варенье по банкам.

Глава 15

Бабушка на самом деле велела им перемыть после завтрака всю посуду, в кошмарном розовом тазике. Сама она перекладывала варенье в банки и ставила их вверх ногами. А когда закончила, дети как раз домыли посуду – вернее, мыла Марта, а мальчики вытирали. Матс взял полотенце, которое в прошлый раз было у Миккеля – с тирольской картинкой.

– Я хорошо вытираю, – сказал он. – Ничего не разобью.

– Вот ещё, бить посуду – ты ведь большой мальчик, – ответила бабушка.

«Каторга какая-то! – подумала Марта. – Между прочим, мы у неё в гостях! Она просто не знает, что такое хорошие манеры, сразу видно. Но ничего, мы скоро уедем, а посуду помыть совсем недолго, и вообще лучше ни на что не жаловаться и не спорить».

– Вот и всё! – сказала Марта и выплеснула воду из таза.

– Всё, но можно ещё стереть крошки со стола! – ответила бабушка. Потом она вышла в коридор и понесла куда-то поднос с вареньем.

Марта почувствовала, как в ней разгоралась злость. Они перемыли у этой несносной женщины всю посуду, а вместо благодарности она ещё высказывала претензии!

– Полотенца на верёвку во двор, сушить! – прокричала бабушка из коридора. – Сейчас приду!

Она и правда почти сразу пришла – с большим ведром, и с тем маленьким, на котором была когда-то надпись, да наполовину смылась, и с двумя мисками. Одна миска была с трещиной. Мама говорит, что такую посуду надо сразу выбрасывать, а то привыкнешь и перестанешь замечать. И в конце концов в доме будет неряшливо. Но бабушка, конечно, о таких вещах даже не задумывалась. Что ни говори, а хозяйство у неё неряшливое. За завтраком посуда тоже вся была с бору по сосенке. Уму непостижимо, что у мамы такая мать.

– Сначала малину, – распорядилась бабушка. – Клубники уже почти не осталось. Сейчас покажу, как надо собирать, чтобы не давить ягоды.

А потом они проходили между рядами малины, и солнце так пекло, что Марта подумала: грех не надеть купальник – но она его не взяла. А от воды слышались голоса и смех.

– У меня все раздавились, очень жаль, – довольно сообщил Матс, медленно сжимая в кулак ладошку с малиной и надавив

посильнее. – Их все придётся съесть! – И он отправил полную горсть ягод в рот и облизал кроваво-красную руку. – Мать честная, кошка лесная.

– Нельзя всё съедать, Матс! – шепнула Марта. – Бабушка рассердится, если у тебя в ведёрке будет совсем мало!

– Не рассердится, – ответил Матс, опять сложил руку в кулак и сдавил следующую порцию малины. Глядя Марте прямо в глаза. – Ой-ой-ой, все раздавились! Ничего не поделаешь! – И он опять слизнул ягоды, не сводя глаз с Марты.

– Матс! – шепнула Марта.

Но бабушка, конечно, давно всё заметила.

– Ладно, хватит тебе возиться, иди поиграй, – сказала она. – Раз у тебя малина всё время давится – значит, мал ещё ягоды собирать.

Матс зло посмотрел на бабушку.

– Ничего не мал! – крикнул он. – Придура бабушка! Старая! Скоро вообще умрёшь!

– Да, но до сегодняшнего обеда уж как-нибудь дотяну, – ответила бабушка. – А потом попробуешь собирать клубнику. Она не такая нежная.

Матс стоял с ведёрком в руке, по дну которого не каталось ни одной ягодки. Он крепко сжал губы.

Хозяйство у неё неряшливое, она эксплуатирует внуков и жестоко обращается с детьми, подумала Марта. Просто удивительно, что, несмотря на всё это, здесь всё равно хорошо.

– Дура! Старая! Какашная бабушка! – выругался Матс и бросил ведёрко. Нижняя губа у него задрожала, он развернулся и ушёл к мосткам.

– Матс! Иди сюда! – позвала Марта. А потом поставила миску на землю, чтобы бежать за ним. Нельзя же здесь отпускать Матса играть совсем без присмотра!

– А у тебя что? – поинтересовалась бабушка. – Тоже устала?

– Не разрешай Матсу просто так бегать где вздумается, нельзя! – объяснила Марта. Но никуда не пошла. – Он же маленький! Тут везде вода, кончится тем, что он свалится. Ты что, думаешь, он умеет плавать?

Бабушка спокойно собирала малину.

– Ничего такого я не думаю, – ответила она. – Но я уверена, что он не дурак.

Она и головы не подняла, чтобы посмотреть, куда пошёл Матс. «Вот он утонет, а ей будет до лампочки!» – подумала Марта, одновременно понимая, что думает она ерунду. Бабушка и так не хотела с ними общаться. Даже не посылала открытки на Рождество.

Матс подождал, не прибежит ли за ним наконец кто-нибудь, и медленно пошёл по мосткам.

– Ля-ля-ля, тра-ля-ля-ля, – напевал он. – Вот сейчас я упаду, и меня не будет! Утону-у я, утону! – И он осторожно тронул воду носком ботинка.

«Ботинок можно выкидывать, – подумала Марта. – Интересно, мы взяли ему что-нибудь переобуться?»

– Тётя бабушка, смотри! Иди сюда и забери меня!

– Сейчас приду! – крикнула Марта. – Матс, осторожно!

– Ля-ля-ля! – опять запел Матс. Он вынул ногу из воды и, вздыхая, разглядывал мокрый ботинок. – Сейчас меня не бу-у-удет, ты будешь винова-а-ата, тётя бабушка, я скоро утону-у! – И он решил ещё раз бултыхнуть ногой по воде, поднимая волны.

– Марта, не ходи ты к нему! – сказала бабушка. – Сейчас одумается, придёт в себя. Не прыгнет он в воду.