Летопись голодной стали. Ростки зла
Шрифт:
– Что? – отрывисто прошипел наёмник. – Что, мать твою, ты мелишь?
– Пожалуйста… – Полный мужчина задыхался. Он подошёл к Дункану чуть ли не впритык. – Дочь царя, Елена… Её увели куда-то. Увела старая прислуга, когда в зале начался настоящий ужас… Я пытался найти её. Нашёл прислугу. Она мертва. Где сама дочь царя, я не знаю… Пожалуйста, найдите её…
– Ещё чего! – Дункан эмоционально отмахнулся. – Я не вернусь в тот адовый котёл! Меня это не касается! Вообще!
– Умоляю Вас! – Чуть ли не моля его, мужчина готов был пасть перед ним на колени. – Она ведь ещё ребёнок совсем! Ни в чём
Дункан нервно дышал. Конь его нервно дёргал головой. Позади, на нижних ярусах – смех и веселье. Здесь, на площади, во дворце – уносящие жизни лязганья мечей, гогот бойни.
– Я заплачу… – Мужчина торопливо достал из кармана коричневого камзола позвякивающий мешочек. – Здесь много, очень много… Найдите её…
Глаза наёмника, серые и впалые, глядели на мешок с деньгами. Его дыхание постепенно выравнивалось, разум успокаивался.
Он тяжело вздохнул. Потом посмотрел на мужчину. У того было видно, как наворачиваются слёзы.
– Где мне искать её? Город большой! Её могли увести куда угодно! – шипел наёмник, но уже более спокойно, нежели раньше.
– Я бежал со всех ног, поднимаясь по тёмным винтовым лестницам, когда понял, что будет дальше. Я видел, как вооружённый отряд большой линией входит в чёрный ход дворца. Я предупредил служанку, а сам побежал за стражей. Со служанкой договорились, что детей царя она выведет из дворца к царским конюшням. Сына успели увести напавшие. Возможно, его пленили. А дочь смогла сбежать с пиршества вместе со служанкой. Однако добралась ли она до места, я не знаю… Проверьте. Царская конюшня. Она за несколько переулков отсюда.
Дункан глубоко вздохнул.
– Хорошо. Я постараюсь. А вы… Бегите отсюда, и больше сюда не возвращайтесь. Здесь пахнет смертью.
Потом он опустил тяжёлый взгляд на протянутую руку. Мужчина держал её довольно долго. В руке жирный мешок с деньгами.
Наёмник взял его. Мало ли что будет дальше? А деньги пригодятся в дороге.
После чего он отвёл коня в конюшню, снова привязал поводья, а потом ринулся через закоулки высоких серых строений.
Елена, спотыкаясь и придерживая длинный подол своего зелёного платья, нервно оглядывалась. Её дыхание срывалось в отчаянии, глаза истерически горели. Везде горела смута, везде люди убивали друг друга. Стражники схлестнулись с этими разбойниками, что учинили за царским столом резню. Их доспехи были смуглыми, тёмно-серыми. Да чёрт разберёшь! Точно не скажешь, когда глубоким вечером на улицы столицы опустился ночной мрак. Когда в панике несёшься сквозь непрекращающиеся смерти, задыхаясь от того, что корсет туго сжимает талию, затрудняет движения. На такие мелочи внимание не обращаешь. Однако эти люди были тёмными – и снаружи, и внутри.
Та конюшня показалась за очередным поворотом. Её высокая и просторная крыша погружала стены и столбы, держащие своды, во мрак.
Девушка забежала внутрь. Пусто, никого. Только лошади, что нервно ржали у себя в стойлах.
Её вновь перехватил панический ужас.
Позади послышались шаги. Не один, много. Она обернулась, тихо ступая вглубь помещения.
От
Трое вошли в конюшни, заграждая собой выход. Тот, что посередине, самый тощий, тяжело дыша, пронизывающим взглядом смотрел на девушку. Его изуродованная шрамом щека чуть подёргивалась. Уголок губ приподнялся
– Ваше Величество! – проговорил он с насмешкой. – Что-то мы запозднились так? Разве стоит леди сновать тёмной ночью по конюшням? Не рассказывали сказки о чудищах, что похищают заблудших девиц ночью и съедают их мозги?
– А она точно девица? – проговорил второй, что был справа, толстый, походивший на кабана.
Тощий осмотрел девушку пристальным взглядом. В груди Елены молотом колотилось сердце, ноги от страха врастали в землю.
– Сохранила ли ты невинность, девица-красавица? Сохранила ли ты честь свою? – спросил тощий, ухмыляясь.
Но девушка даже и пискнуть не могла. В горле стоял толстый ком.
Тощий сделал пару шагов вперёд. Третий, плотный и невысокий, закрыл ворота конюшни.
– Вампиры питаются кровью девственниц, так как в них животворная сила. – Тощий подходил всё ближе. За ним медленно двигались те двое, попутно снимая шлемы. – Но нам твоя кровь не нужна. Нам нужно совсем другое.
Он откинул меч на стог сена слева, снял шлем и кинул его туда же. А шаги стали всё шире. Вот он уже подошёл близко к перепуганной девушке.
– Девственница ли ты, белая краса? Сейчас проверим.
Ладонь в стальной перчатке тяжело опустилась на её щеку. Елена вскрикнула от боли, свалившись наземь, её платье смялось и испачкалось липкими иголками сухого сена.
Тощий навис над ней, оскалив пожелтевшие зубы. Его безжалостные глаза пожирали девушку.
– Ты забыл? – пролепетал толстяк за его плечом, а после добавил поучительным тоном: – По закону нашей страны – секс строго с восемнадцати лет! – Он поднял вверх палец.
– Ну мы же никому не скажем, верно ведь? – он зашипел злорадной улыбкой. Его пальцы упали на её шею, туго сжимая её. Грубой хваткой он сорвал с неё ожерелья – в том числе подаренное принцем. Другая ладонь отрывисто начала разрывать крепления платья в районе груди.
– Не надо! Умоляю! Пожалуйста! – писк девичьего голоса лился в унисон с диким ржанием коней.
– Смотри-ка, первые глаза, которые увидят, как нарушается здешний закон, – ухмыльнувшись, сказал крепыш, взирая на буйствующих коней.
Но тощий пропустил его слова мимо ушей. Он грубо срывал с плеч Елены бархатистую ткань. Её тугой корсет белого цвета опоясывал упругий рельеф. Глаза бандита загорелись. Он задрал подол платья девушки, раздвигая грубой хваткой её ноги. Елена плакала, вырывалась, но его тело уже нависло над ней. Ладонь стала ослаблять ремень на его поясе. Другая сжимала шею девушки, придушивая её.
– Давай, сука, раздвигай свои ляжки!
Громкий писк пронёсся по стойлам, под сводам крыши. Кони буквально взбесились, надрывая привязанные к балкам поводья. Они вздымались на дыбы, издавая громкое ржание.