Летопись Третьего мира. Ч.1. Огни Ринеля
Шрифт:
– Ты поможешь мне.
– Сказала ей Млинес, положив руку на грудь маленькой девочки.
– Слышишь меня?
– Твой голос звучит в моем сердце.
– Ави убрала руки от Амельеры и обняла Млинес.
– Твой голос теплый и родной, как и её голос. Все что вы прикажете, госпожа.
– Ты чувствуешь реку?
– Да, моя госпожа.
– Хватит ли тебе её силы? Найдешь ли ты общий язык с её духом?
– Шептала монахиня на ухо девочке, держа её в руках.
– Мы с ним ещё вчера подружились.
– Улыбнулась девчушка, опустив голову Млинес на плечо. Она посмотрела на огневиков, ставших похожими
– Останови огонь.
– Но он так силен.
– Ему не пробить твой домик, забыла?
– Вы хотите, чтобы я построила домик?
– Ави обрадовалась и хлопнула в ладоши.
– Да, Ави. Построй огромный ледяной дворец, где ты и твоя хозяйка сможете играть.
Становилось все жарче и жарче. Млинес казалось, что сейчас и её кожа загорится, но тут Ави оттолкнула её своими худенькими ножками и воспарила в воздухе. Прежде чем лишиться чувств, Млинес успела прочитать по губам девочки слово "домик", и увидела, как малышка улыбнулась.
Меньше чем за одно мгновение в небесах над Монтерой возник широкий ледяной пласт, в который один за другим впивались и гасли огни, призванные братьями.
Домик построить не вышло, но купол, состоящий изо льда, воды и чистой энергии, повис над городом, защитив всех, кто был в нем.
Когда Ави, надув губки, опустила руки и шлепнулась на землю рядом с двумя лишенными сознания женщинами, дух реки вернул всю взятую у него воду обратно, забрав и остывшие каменья, врезавшиеся в лед.
Трасс медленно моргнул и от удивления не сумел и слова произнести.
– Ещё несколько минуток капать не будет. Но потом я уже не смогу снова построить домик. Ты больше не маг.
– Сказала с устрашающей монотонностью Ави, указав пальцем на его белые волосы.
– А твой брат ещё может сохранит силу. Здорово! Дух покинет тело одного брата и переселится в другого! Здорово!
– Она радостно захлопала в ладоши и даже подпрыгнула.
– Почему ты материализовалась? Почему наш дух не может?
– Оба брата так и стояли, разведя руки, не в силах шевельнуться.
– Ведь наши духи одинаково сильны, ты - вершина силы воды, наш - вершина силы огня. Почему?
– Потому что вас двое.
– Подмигнула им девчонка.
– Две половинки не могут стать живыми, может лишь что-то целое. И вы неверно мыслите. Не у вас сильнейший дух огня: у огня есть такие воплощения, какие вам и не снились. И почти все они способны обрести плоть.
– О чем ты?
– Братья продолжали говорить синхронно.
– О ком, глупый! О драконах, о фениксах, об истинных носителях огня! Вы - всего лишь потомки тех из них, кто покинул свое племя и породнился с людьми. Только поэтому у вас есть сила огня.
– А как же стихийные маги? Вроде Перферо.
– Трасс хотел задать ей невероятное количество вопросов, которые один за другим, перебивая друг друга, появлялись у него в голове.
– У них своя история.
– Ави села на коленки рядом с Амельерой и положила руки ей на лоб чтобы сбавить жар.
– Откуда ты все это знаешь?
– Неужели вы думаете, что у каждого человека свой уникальный дух? Э-не. Число духов, тем более, таких как я, или как ваша девчонка... Да-да, ваш дух - девчонка. Не повезло ей... Разорваться на две части,
– Она вскочила на ноги.
– Как же я могла забыть про место встречи! Визы должно быть будет злиться!
– Визы!?
Ави перестала слушать, что говорит ей Трасс, а говорил он ещё очень много, а хлопнула в ладоши, напряглась, словно лошадь, которая тащит тяжеленную повозку, и на выдохе она исчезла, как и Млинес, и Амельера, как и все, кто той ночью оказался в Монтере. Кроме близнецов.
А яркие огни продолжали падать, один за другим, еще очень долго. Они выпили всю энергию братьев, до последней капли, и только тогда дождь перестал идти.
Монтеры не стало. Осталась лишь черная стеклянная гладь, тянущаяся покуда хватает глаз, до широкого вечнозеленого дерева критши. Того, что тайну хранит.
Глава седьмая.
День четвертого июня.
Однажды днем Амит проснулся и сразу понял, что все в этом дне будет не так, как он привык.
Все началось с пробуждения, а оно снизошло, когда светловолосый бывший монтерский монах обнаружил себя спящим носом к стенке, и не на подушке, расставаться с которой Амит не очень любил, а на одеяле, сбившемся в бесформенный комок. Оно уплотнилось и стало напоминать гору кирпичей, от чего уже, а день только начался, чувствовалась раздражающая пульсация в висках. Подушка же была найдена минутой позже, когда, после ленивых потягушек, рука дотянулась до чего-то холодного и мягкого, одиноко валяющегося на полу.
Может из-за того, на чем Амит всю ночь спал, может из-за очередной несвязной белиберды, которая в последнее время частенько являлась ему во сне и ускользала вместе с пробуждением, может из-за того что день казался заведомо неудачным, первым, что почувствовал монах, была немыслимая головная боль.
Чувствуя себя каменным изваянием, таким, где кроме веса и формы нет ничего, Амит встал с постели и по привычке наткнулся на стол, где обычно не стояло ничего, кроме, может быть, лампы или кружки с недопитым чаем. Обычно это столкновение сопровождалось незаметной болью в районе бедра и тихим звоном подпрыгнувшей чашки или лампы, так можно было даже не открывать глаза и идти дальше привычным маршрутом до ванной, а потом и до кухни. Но сегодня столкновение было глухим, сухим, тихим и вообще каким-то неправильным.
Амит открыл один глаз, а второй открылся как-то сам по себе, потому что сделать удивленный вид, в котором глаза должны достигнуть размера сушки с маком, при том, что один из них закрыт, очень трудно:
– Ма-а-ам!
– Проорал Амит так громко, как смог.
– Почему перемолотые трупы как минимум пяти людей лежат в дырявой коробке на столе, за которым я обычно ем?
– Какие трупы?! Ох, ты неблагодарное дитя! Это останки пятерых людей, предположительно жрецов или просто лидеров некого культа.
– Амфитеа Лоури пребывала на кухне и громко, чуть ли не с хрюканьем, пила крепкий кофе. Расскажешь кому - никто не поверит, что женщина с её степенью учености может издавать такие звуки.