Летопись Третьего мира. Ч.3 Белое Критши
Шрифт:
С трудом, но мужчина всё же проводил девушку взглядом, и та, поставив кувшин с водой на полу, незамедлительно помчалась вон из комнаты, чтобы через несколько минут вернуться, держа в руках маленькую, но глубокую тарелку.
Варанья присела рядом с мужчиной, поставив наполненную желтоватым супом посуду на пол, и, используя всю свою небольшую силу, попыталась приподнять мужчину повыше. Это оказалось легко. Ей казалось, что он весил не больше пушинки - то есть совсем ничего. Улыбнувшись, девушка взяла в руки тарелку, зачерпнула
– Ешь.
– Сказала она, продолжая улыбаться, но смотрящий на неё мужчина словно бы не понимал этих слов.
– Монахи мне сказали, это поможет тебе поправиться. Можешь им верить: готовят они не хуже, чем делают мази.
Его глаза проскользнули по зеленоватому маслу, покрывающему и греющему кожу, и он чуть приоткрыл рот.
Горячий бульон, приготовленный на одних только овощах, целебной эссенцией подействовал на мужчину. С каждой ложкой он выглядел все лучше и лучше, или же Варанье так только казалось.
Он съел не всё: только лишь половину, но девушка и тому была рада, ведь её гость идет на поправку. Когда глаза мужчины снова закрылись, и он впал в дрему, а довольная собой Варанья взяла посуду и кувшин и тихо вышла из комнаты.
– Ну и сколько он съел?
– Деловито спросил Тео.
– Половину? Отлично. Это значит, что он или скоро помрет, или пойдет на поправку. Хотя я думаю нашими-то методами мы кого хочешь выходим.
– Он весело подмигнул засмущавшейся девушке и оглянулся по сторонам.
– Так, а где все?
– Авель, Малик и Фасвит с Роаном отправились искать в окрестностях ещё какие-нибудь пригодные для пользования травы. Остальные пытаются выгрести из руин церкви что-нибудь полезное.
– Ответил Кирано, пальцами растирая крупные белые орехи о стенки ступы, постепенно заполняющейся не сколько маслянистой, сколько водянистой желтой жидкостью.
– Мастер, орехи, что оставил нам Вильмут, вот-вот закончатся.
– Он невесело усмехнулся и посмотрел Тео в глаза.
– Я не знаю, как мы дальше будем останавливать кровотечение белобрысика.
– Мне кажется, чем остановить его, будет проще понять, почему оно не остановилось само.
– Пробурчал Стижиан, пройдя через заднюю дверь на кухню, где все собрались.
– У него энергетическое истощение, - Ора стояла у плиты и помешивала в тысячу раз перепаянной кастрюле некое варево, выглядящее хуже, чем отвратительно, - волосы белые, хоть это-то ты заметил?
– Она ехидно улыбнулась, развернувшись вполоборота, и незамедлительно вернулась к кастрюле.
– Перестань припоминать мне мою невнимательность в Гране. И без того невесело.
Стижиан отвечал без какой-либо шутливой ноты в голосе. Кирано повернул голову в сторону монахини и увидел, как выражение её лица сменилось с наигранного веселого на откровенно грустное с оттенками виновности. Виновности в чем? Он не имел ни малейшего понятия.
Ора перестала
– Что между ними произошло, если она так остро реагирует на его слова?
– Невинным, но заинтересованным голосочком спросил Кир, проводив их взглядом.
– Стижиан очень устал.
– Пояснил Тео, усевшись на разваливающийся стул.
– На него слишком много свалилось.
– На всех нас много свалилось, - юноша нажал на ступу чуть сильнее, и та чуть затрещала, - но если все мы начнем вести себя как он, то можно сразу объявлять конец света.
Тео глядел на собеседника из-под прикрытых глаз, но решил не рассказывать ему о том, кто прячется за личиной сильнейшего, непобедимого монаха, коим был его сын.
– Переживи бы ты хоть часть того, что досталось ему, ты бы говорил иначе, Кир. Его жизнь не была сахарной с того самого дня, как он стал монахом.
– Он сам решил любой ценой спасать людей, - он снова сильно нажал, и ступа наконец треснула. Маслянистая жидкость стала расползаться по столу.
– Беда.
– Ему больше ничего не оставалось, только лишь всецело отдаваться себя делу. У него же нет семьи, никогда не было друзей. Один только Амит, да и тот всегда устраивал ему козни, хоть Стижиан об этом и не знал.
– А как же вы?
– Кир взял с края стола тонкую стеклянную пластинку, немного кривоватую, и стал собирать ею растекающееся масло.
– А что я? Я - его учитель, и только потом уже - его отец. Стижиану никогда не были нужны покровители, он привык делать все сам, и чаще всего - один. И вместо того, чтобы покалечить пару десятков человек, тогда, семь лет назад, он решил пойти на костер. Это было его решением. Он не способен вредить людям и очень трепетно относится к ним.
– Гран сломал его?
– Юноша сливал собранное масло в чашку.
– Гран ранил его, и только. Но если Амит здесь умрет - я не знаю, что случится с моим сыном.
Кирано без особого сочувствия во взгляде пожал плечами и продолжил делать свои дела, а Тео, в свою очередь, решил не завершать свою мысль. Бессмысленно объяснять этому юноше все тяжести, валящиеся на столь выдающихся людей вроде этих двоих. В свое время сам всё поймет.
Боком, Ора толкнула дверь и та с легкостью открылась. В комнате, где некогда лежала она, уже не было Лиады, она чем-то помогала магам, остался лишь Светоч, просыпавшийся где-то раз в два дня, чтобы поесть, и Амит, занявший койку, где некогда лежала сама Ора.