Летопись Третьего мира. Ч.3 Белое Критши

Версон Мария

Права была Ора, когда говорила, что пара минут работы на публику не стоят того, чтобы потом несколько дней нога ныла и стенала от боли. Но слабость мышц, постоянная тошнота и головная боль, ставшая моим верным другом с того момента, как я проснулся восемь дней назад, уже почти вошли в привычку.

Дом.

Как бы мама не обижалась на эти слова, которые я произнес всего однажды, но наше поместье в Оране никак не ассоциируется у меня с этим словом. Мой дом был расплавлен метеоритным дождем братьев Амеверо, и, Богиня зрит, если бы Дримен за него не

поручился, я бы заставил духа Циависа сжечь его самого. Но где, спрашивается, теперь мой дом?

Вот он, передо мной. Точнее, он сидит в паре метров от меня и создает нужную атмосферу для дома. Даже не только он, а все они, ведь Ора очень уж похожа на Млинес, полагаю, она возможно её дочь. Интересно, а Стижиан с его-то внимательностью, заметил это? С учетом того, что Тео все же удалось очаровать Млинес, а его сын может все-таки женится на Оре, то им будет очень весело узнать об их тесной связи.

Монтера. Как бы я хотел снова побывать там, вернуться в юношество и может ещё пару раз хитростью и умом моим попытаться свести Стижиана в могилу. Монастырь - вот мой дом, где я провел почти полные одиннадцать лет моей, жизни и с кем, спрашивается, я жил в одной комнате все эти годы? Со Стижианом. Под надзором мастеров, тщательными проверками Тео и острым взглядом Млинес.

Да, бессмертного медиума, обучившего меня основам общения с духами, здесь не было, но зато была её дочь, с каждой минутой я все сильнее в этом убеждаюсь. И тут были оба Ветру и оба радовались тому, что я здесь. Чем не громкий семейный ужин с битьем посуды и пьяными плясками? Правда, с моим-то нынешним состоянием ног, мне поплясать на столе не удастся, но хотя бы посмотрю на них.

– Амит, иди сюда!
– Крикнул мне Тео, допивающий вторую пинту сидра и одной рукой приобнимающий смеющуюся Ору.

Со слегка порозовевшими щечками, она походила на маленькую скромную девушку, которой было стыдно смеяться над пошлыми шутками. Сравнения лучше я придумать не могу.

Между ней и моим лучшим другом сидел Астируми, с которым я лично знаком не был, но знал про него более, чем достаточно. Он чувствовал себя очень неловко по целому ряду причин, первой из которых был факт того, что он не пьет, а второй - что он выполняет функцию стены, не дающей Стижиану добраться до Оры и выпросить у неё причину отказа выйти за него замуж.

Сильно хромая на левую ногу, она все-таки слабее правой, я добрался до невысокого круглого стола, уставленного спиртным в большей степени, нежели едой, и опустился на один из нескольких свободных стульев.

– Будешь?
– Тео протянул мне бутыль сидра.

– Эй, ты что!
– Ора ударила его легонько по руке и отняла спиртное.
– Он, между прочим, после почти трехлетней комы!

– Слушай женщину!
– Поддакнул я в полуобороте, разыскивая глазами Мэдди.
– Меня и так ноги еле держат. Эйдин! Вы не могли бы принести мне чаю?

Она легко кивнула с улыбкой на лице, и мой взгляд вернулся к столу. Эх, как же приятно вот так вот легко разговаривать с одним из своих мастеров -

вот что думал я, глядя на Тео.

Стижиан откусил половину соленого огурца и громко выдохнул:

– Столько всего произошло, что я даже не знаю в каком порядке тебе об этом рассказывать.

– В хронологическом.
– Оре поднесли рюмку едва затвердевшей, ещё теплой эмульвары, и она с наслаждением принялась её поглощать.

– Можете мне ничего не рассказывать, друзья.

Откуда во мне столько деликатности?!

– Я приглядывал за вами.

– Поясни.
– Почти в один голос произнесли все кто за столом, кроме Руми, откинувшегося на спинку кресла и озирающегося по сторонам.

Я честно не знал, как сказать им это, и мой взгляд как-то само собой замер на Стижиане, с его черно-белыми глазами.

– Я... Я был в коме, что тут сказать. Но мой разум не был мёртв, хоть и в сознании тоже не был. Я...

Я знал, что сейчас начну нести околесицу, и даже думал о том, чтобы опустить этот вопрос, но кому, как не этим людям, мне это рассказывать? Жаль, что Дримен не смог сюда приехать.

– Не знаю, у всех ли медиумов такое было, но... с тех пор, как я начал слышать своего духа, во снах мне иногда приходилось бывать в месте, которое я мог быть назвать своим внутренним мирком.

Стижиан протянул руку через стол и забрал у Оры бутыль сидра.

– Это поляна за лесом, которая упирается в обрыв и за ним идет море. Там я вижу Фузу...

Точнее сказать, раньше видел.

– ... Но пейзаж за обрывом частенько менялся, и в нем я мог видеть любого... не только вас.

– Любого? Ты... мог видеть мир вцелом? Обратиться к любому живому существу?
– Вскинула брови Ора, припоминая, что её мать уже однажды рассказывала ей нечто подобное.

Я закивал, улыбаясь.

– Это было похоже... я не знаю на что это было похоже. Может какая-то часть моей души вселялась в предметы или людей, и я мог становиться наблюдателем. Я изучил практически всю республику, и даже дал маме пару наводок для раскопок, вот например.

Я закатал рукав своего зеленого камзола, который на меня нацепила мама, раз уж носить монашеский плащ мне не по силам. На руке висел круглый кулон, крепящейся на кожаной подвеске, дважды обмотанной на запястье. Эта безделушка представляла собой тонкий, но прочный, круг, в который вписаны ещё два круга. На месте их пересечения образовывалось некое подобие ока, где зрачком являлся небольшой выпуклый аметист.

– Что это за прелесть? Ты теперь не только носишь дорогие костюмы с блестяшками и рюшками, но и девчачьи украшения?
– Засмеялся Стижиан.

Да, несмотря на все теплые чувства, которые мы друг к другу испытываем, шутить и издеваться друг над другом - это костяк наших с ним взаимоотношений.

– Это древнее украшение, которые моя мама вырыла три дня назад в тени Ораны.
– Я старался отвечать спокойно, как мог, чтобы никто не заметил, как каждый мало-мальски громкий звук вызывает спазм где-то у меня в голове.