Летописцы Победы
Шрифт:
Капитан Неустроев все время подчеркивал, что заслуга во взятии рейхстага принадлежит не только его батальону, а всему полку Ф. М. Зинченко, всей 150-й стрелковой Идрицкой дивизии, которой командовал генерал В. М. Шатилов, всем воинам Советской Армии, в том числе и тем, которые не дошли до Берлина, пали на полях ратной брани. К тем тысячам воинов, что не дошли до фашистского логова, но внесли свой немалый вклад в победу над врагом, я мысленно причислял также павших в боях военкоров «Правды»: Г. Гринева, Я. Ротача, В. Ставского, М. Калашникова, П. Лидова, С. Струнникова и И. Ерохина. Из
Встреча со Степаном Неустроевым, Михаилом Егоровым и Мелитоном Кантария произвела глубокое впечатление и была немедленно описана в репортаже для «Правды».
Все последующие дни военкоры жили ожиданием подписания акта капитуляции фашистской Германии. В эти дни в журналистскую семью влилось новое изрядное пополнение из Москвы. Прилетели по командировке «Правды» Леонид Леонов, который в течение всей войны систематически выступал в газете со страстными и острыми публицистическими статьями и памфлетами, разоблачающими звериную сущность фашизма, а также великолепные художники Кукрыниксы — Куприянов, Крылов и Соколов. Их меткие и всегда злободневные карикатуры не сходили со страниц газеты с первых и до последних дней войны.
5 мая военные журналисты торжественно отметили свой традиционный праздник — День печати. Договорились встретиться у рейхстага. На встречу были заранее приглашены корреспонденты центральных газет, ТАСС, Радиокомитета, Совинформбюро.
К назначенному часу у рейхстага собралось до сотни военкоров. Всеволод Вишневский, обозрев журналистскую братию, воскликнул:
— Парад, да и только!
К сожалению, не смогли прибыть корреспонденты «Правды» с 1-го Украинского фронта. Их фронт еще вел борьбу с группой войск Шернера в Чехословакии. Но Борис Полевой все же успел отстукать телеграмму, в которой от всей души поздравил всех нас с Победой, выразил самые добрые пожелания.
Мы вспомнили поименно всех, кто не дожил до Победы. Представили, как ликуют в эти дни москвичи, вся наша огромная страна. Понемножку пригубили из походных фляжек.
К журналистам приехал военный комендант Берлина генерал-полковник Н. Э. Берзарин. Тотчас начали фотографироваться. То и дело слышались возгласы: «Берзарин фотографируется с правдистами!», «Берзарин снимается с известинцами!», «С краснозвездовцами!», «С тассовцами!»
Всеволод Вишневский улетел в Москву.
А на следующий день военкоров нашего фронта пригласили в Военный совет и под строгим секретом сообщили, что 8 мая в Карлсхорсте будет подписан акт о полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии. Сначала было решено допустить на это мероприятие по одному, самое большее, по два представителя от каждой газеты и агентства. Но потом, по предложению начальника политуправления фронта С. Ф. Галаджева, пригласили почти всех.
На подписании акта полной и безоговорочной капитуляции фашистской Германии от «Правды» присутствовали Борис Горбатов, Мартын Мержанов, Михаил Брагин, Леонид Коробов, Иван Золин, автор этих строк. Мы условились, что Горбатов и Мержанов пишут репортаж для «Правды», а Золин и я — для Совинформбюро.
В 0 часов 50 минут 9 мая заседание закрылось. Мы немедленно
Связисты штаба фронта снова показали высокий класс работы. Через несколько минут стенографистки «Правды» записывали под диктовку последние строки с войны.
ВОТ ОНА, НАША ПОБЕДА! Из дневника военного корреспондента газеты «ПРАВДА» Всеволода ВИШНЕВСКОГО
Завтра 1 Мая! О, как всем хочется, чтоб в этот день Москва салютовала падению Берлина!.. Часть рейхстага, наконец, нами окончательно занята. В «Правде» от 29 апреля отмечено, что 8-я гвардейская взяла пятнадцать кварталов Берлина.
Скоро в Москву! Близка полная Победа! Душа открыта, хорошо! И я в работе до конца!
Берлин капитулировал!..
Ну, сегодня в Москве дадут салют необычайный! Какое будет ликование в СССР! Может быть демонстрация. Народ погуляет. Пора!
Гитлеровское руководство распадается. Несомненны отдельные очаги сопротивления, но после капитуляции Берлина падут и Бреслау (ныне — Вроцлав) и другие города.
Как все просто!.. Какое-то странное ощущение свершенности и конца войны. Особой торжественности, которой мы ждали от взятия Берлина, от Победы, нет. Пройден слишком большой и трудный путь!
Солдаты шумят: «Война кончилась — экскурсию бы по Берлину!» У меня сверхнапряжение… Рука болит невозможно, до судорог. Пишу почти беспрерывно вторые сутки. Взят Берлин!.. Обдумываю, как описать это (нужен очерк в «Правду»), но что втиснешь в семь-восемь страничек? Еду к себе, на Вальдштрассе, 35.
…Хожу по саду. Внутри что-то нервное, огромное: и ощущение близкого мира и свое, личное.
Очерк в «Правду» готов.
Зовут обедать. Все за столом. Чуйков встает мне навстречу. Все взвинчены, все устали, но бодры.
Чуйков внутренне удовлетворен. Поднял бокал, говорит от души о своем пути от Сталинграда до Берлина; о своей боли за все пережитое Россией, о партии.
Ждем приказа о падении Берлина. Беседы… Они несколько сумбурны, но это так естественно для людей, вдруг остановившихся с бешеного хода!
Не расстаюсь с блокнотом и на ходу, почти по инерции продолжаю записывать все — каждое мгновение.
Надо начинать новый этап жизни. Проблем будущей жизни много.
Едем с Вайнрубом осматривать город… Немцы молчаливы, ждут… Многого еще не знают. На руках — белые повязки…
Вчера все наши стихийно устремились к взятому наконец рейхстагу. Бурление… Шальные салюты в воздух и везде пунцовые знамена, флаги… Гитлеровцы сбрасывали в последние дни боезапас берлинскому гарнизону на красных парашютах, они повисли кое-где на деревьях.
На колонне Победы — наш флаг!
Всюду разбитые бойницы, фашистская рвань, «фаусты», мины, ящики с патронами. Идут (часто и без конвоя) группы военнопленных. В очередях за водой стоят жители с белыми и голубыми эмалированными ведрами.