Летописцы Победы
Шрифт:
Наутро затемно выехали в политуправление фронта. Сюда газеты поступали прямо с аэродрома. Конечно, у меня немножко участилось дыхание, немножко дрожали руки, когда разворачивал газету. Но снимка в номере не было. Не было его и в последующих номерах. Рухнули надежды на «фитиль». Репортерское счастье дало осечку.
То ли пленка не дошла до редакции, то ли руки отказали автору. Было обидно. Но война продолжалась, события шли за событиями и не оставляли времени на личные переживания.
С материалом об освобождении Ростова я попал в краткосрочную командировку в Москву, и здесь наша
Вспомнила ночью, но, не имея ночного пропуска, смогла добраться до редакции только утром. За это время проявитель сделал свое «черное» дело. Все же пленка была отфиксирована, слегка промыта, высушена и брошена в коробку с другими, такими же «неудачными» пленками. Заниматься с нею было мне недосуг, да и нужда миновала, а об истории в то время мало думали. Просто случайно положил я ее в карман, и очутилась она в моем домашнем архиве.
Здесь, чтобы закончить разговор о репортерском счастье, надо на минутку перенестись на… двадцать пять лет вперед.
Именно в преддверии двадцатипятилетия сталинградской победы вспомнил я о той загубленной пленке.
В редакционной лаборатории решили попробовать хоть что-нибудь напечатать. Ослабить негатив не удалось. Очевидно, сильно задубленная в фиксаже пленка не размокала. Тогда решили усилить свет в увеличителе. Дошли до лампы в 500 ватт. Увеличитель охлаждали мокрым полотенцем. И получилось! Через двадцать пять лет фотография пошла в номер…
Но, как говорилось выше, было все это двадцать пять лет спустя, а пока война шла своим чередом. В дальнем тылу остался Сталинград, залечивал свои раны освобожденный Ростов.
С Тараданкиным мы расстались на подступах к Таганрогу. Я получил приказ выехать под Воронеж в газету «Суворовский натиск» вновь формируемого Степного фронта.
Всю жизнь везло мне на товарищей. И в «Суворовском натиске» ребята подобрались отличные. Потому, вероятно, и газета была живой, оперативной. Ну и настроение было, конечно, не в пример прежнему. К концу июля фронт пошел вперед.
Курская дуга, Белгород, первый салют Москвы, Харьков, Полтава, Кременчуг, Днепр, Черкассы, Кировоград, и все срочно, все в номер. Настоящая газетная работа.
После корсунь-шевченковского разгрома фашистов весна стала все решительнее вмешиваться в военные дела. Не только колесный транспорт, танки вязли в грязи. Самым надежным средством передвижения стали собственные ноги. Скептики ворчали, что, мол, по таким дорогам никаких ног не хватит. Ну это еще как сказать! Конечно, были мы молоды, азартны. Ходить так ходить!
В Умань пришли пешком. И вовремя. В городском парке, знаменитой Софиевке, еще шел бой. Материал отправили в редакцию с каким-то отчаянным парнем, севшим на своем «У-2» у самых крайних домов города. Самолет ткнулся носом в грязь, но своих летных качеств не потерял. На руках вытащили его на сухое, выстелили соломой «взлетную дорожку» и помогли взлететь. Материал попал в газету вовремя.
Ночь на 26
Как быть? Рассчитывать на завязший в грязи транспорт? Мы решили идти.
Ушли на рассвете, к вечеру добрались до Бельцов — городка в центре Молдавии. По весенней распутице конец не маленький. Важно, что добрались вовремя. В ночь на 28 марта бойцы дивизии полковника Михаила Путейко во главе со своим комдивом перешли государственную границу. В этот день были сделаны первые снимки на румынской земле, освобожденной Советской Армией от фашистов.
Снимки были опубликованы и в «Суворовском натиске», и в «Известиях».
Потом была трехдневная командировка в Москву. Вызывал ГлавПУР для перевода на работу в журнал «Фронтовая иллюстрация». И снова повезло. Район работы — хорошо знакомый 2-й Украинский фронт. Снова рядом с товарищами из «Суворовского натиска». Яссы, Бухарест, незабываемые встречи в освобожденном югославском Петровграде, бои на венгерской земле, Будапешт. А потом новый фронт, 1-й Украинский. Бреслау, Берлин, Дрезден… И 9 мая — в освобожденной Праге.
Вернулись домой не сразу. Только в июне, перед парадом Победы, собралась наша фотобратия в редакции на улице «Правды».
Начали осваивать мирную жизнь. Но передышка получилась не очень продолжительной. Еще не успели привыкнуть к домашней обстановке, не повидались с довоенными знакомыми, а ГлавПУР уже заготовил новые командировки. Теперь в противоположный конец страны. Кому в Приморье, кому в Приамурье. Мне достался Забайкальский фронт.
Кампания была непродолжительной, но богатой событиями. Хинган, бездорожные просторы Маньчжурии, воздушный десант на Мукден, захват марионеточного императора Пу И, капитуляция знаменитой Квантунской армии, освобождение нескольких тысяч американских военнопленных, находящихся в Мукденском концлагере.
Последним материалом, сделанным мною на войне, был фоторепортаж о рабочем дне десантников — воздушном десанте на Порт-Артур. Было это 22 августа 1945 года.
Алексей КОЖИН. О ДРУЗЬЯХ-ТОВАРИЩАХ
Газетчик с довоенным стажем, был я политработником в разных частях и подразделениях. А в апреле 1944 года получил предписание прибыть в распоряжение редакции газеты 3-го Прибалтийского фронта «За Родину» на должность инструктора-литератора.
Назначению предшествовала краткосрочная подготовка на всеармейских курсах фронтовых журналистов в Москве. По тактике зачеты сдавали в объеме знаний командира полка. Был дотошный спрос, как владеем всеми видами стрелкового оружия, нашего и трофейного. Ведь без основательных знаний военного дела на фронте газетчику не обойтись. Усиленно расширяли политический кругозор, освежали в памяти правила грамматики, стилистики. То была забота об идейной силе, об отточенности слова, обращенного к фронтовикам.