Летописи Арванды. Легенды спящего города
Шрифт:
Явившись из застывшей дали на место заповедных встреч.
Прекрасны черные созданья, рожденные в глубинах лет,
Печатью истинного знанья они отмечены навек.
Вперед шагнул их предводитель, промолвив: «Здравствуй, Альбигар!
Мы рады вам, но, друг, скажи мне — как вышло, что ты сед и стар?
Прошло всего одно столетье, как мы встречались здесь с тобой?»
«Нет, Корбин… там — тысячелетье…Я завершаю путь земной.
Я слишком много видел
На исцеленье душ от боли — с начала мира я устал…
Скажи мне, Корбин, на столетье как мне смирить костра огонь?»
«Я дам тебе с моим ответом земли из сердца этих гор —
Как только запылает пламя, брось горсть в него и прошепчи:
«Пусть камнем на столетье станет костер в седеющей ночи!» —
Замрет костер, окаменея… Через сто лет он вспыхнет вновь —
Но Феникса настанет время, и Морина прольется кровь…
Друг мой, с тобой я не прощаюсь, ты скоро вновь придешь сюда —
От вечности отречься… Знаю, тогда простимся навсегда…»
И через гаснущие свечи он Альбигару протянул
Шкатулку… Молвил: «Друг, до встречи…» — во тьму пещерную шагнул.
За ним ушли все остальные, сливаясь с камнями земли…
В неясном сумраке застыли свечей печальные огни…
… Снаружи, после темных сводов, в глаза ударил яркий свет,
Озерные сверкали воды, встречая солнечный рассвет.
На вереске роса блестела, цветов разлился аромат,
Как будто Эрика хотела вернуться к Фениксу назад.
Сорвав лиловых гроздьев ветку, промолвил чародей: «Теперь
Пора немедля в путь — карету оставим здесь до лучших дней…»
Старик вдруг перебил с тоскою: «Прошу тебя — до этих дней
Оставь меня ты в этом поле и жизнь продли душе моей!»
Ордэн привел коней к ущелью, и Альбигар тогда сказал:
«Из них пусть вырастет репейник…Кем будешь ты у этих скал?»
Смиренно молвил кучер старый: «Спасибо, добрый чародей,
Мне все равно, мне нужно мало — хоть подорожник, хоть шалфей…»
«Цвети! До радостного слова здесь первый луч зари встречай» —
Среди репейника густого взлетел стрелою Иван-чай.
В ту же секунду чародея с Ордэном вихрь подхватил,
И вот — пред ними Арвадея под властью сумеречных сил…
Горгульи морды вместо статуй оскалились с дворцовых стен,
А вместо серебра и злата повсюду блеск мечей и стрел.
В садах — поникшие деревья, чертополох и лебеда…
В домах закрыты ставни, двери, в фонтанах высохла вода…
Мелькнула тень на небосклоне — владенья колдуна храня,
Их облетает черный
В лохмотьях нищих Альбигара с Ордэном ворон не узнал —
Они прошли на площадь, к Храму, что заколоченным стоял.
Ордэн вдруг замер в изумленье, а Альбигар лишь помрачнел —
На фоне Храма зла творенье, гигантский эшафот чернел!
Врыт столб и сложены поленья — готов костер для короля,
Сюда на смерть и на глумленье взойдет он на закате дня.
Он принял бой последний смело, но были силы неравны —
Он пленник… Вот и солнце село на западе его страны…
Но память короля хранила лишь образы любимых лиц —
Все мысли его в прошлом были, среди счастливых дней страниц…
…Но вот, засовы заскрипели, в темницу стражники вошли,
Оковы королю одели и вверх, на площадь повели.
На троне, против эшафота, колдун сидел, и злобный взгляд
Скользил по головам народа, склоненным перед ним… Набат
Тяжелым стоном раздавался над городом полупустым,
Как будто с королем прощался, сказав последнее прости…
Поднялся Морин — смолкли звуки, сказал, глядя на короля:
«Ты предан будешь казни лютой, но прежде выслушай меня —
В живых твоей семьи уж нету, я сам убил их всех! Сейчас
Умрешь ты, Феникс, зная это — настанет твой последний час!»
Король от горя задохнулся, и сердце замерло в тоске —
Забывшись, к Морину рванулся в бессильном яростном броске…
Но цепи лязгнули металлом, колдун захохотал, велев:
«Зажечь костер!» — и тут же пламя взметнулось вихрем, заревев…
Тогда средь пламени и дыма явился старый Альбигар,
Сказав: «Не верь — они все живы! Вот Эрики последний дар…»
Король, в руке сжимая вереск, на чародея посмотрел —
От счастья плакал гордый Феникс, а взгляд надеждой просветлел.
Земли пещерной бросив в пламя, заклятье Альбигар сказал…
И тут же тяжким пленом камень костер горящий заковал!
Он на столетье под твердыней, непроницаемой для тьмы,
Скрыл короля… И он отныне ждет исполнения судьбы…
В великой злобе крикнул Морин: «Ты жив?! Но ведь я слышал — ты
Не вынес юдоль земной доли, решив уйти за край черты?
Ты стар и слишком слаб для битвы — не стой же на моем пути!
Теперь удел твой — лишь молитвы, а мой — власть тьмы живым нести!»
Но Альбигар ответил: «Морин, пусть сердце мне сожгла тоска,
Но в этом мире зла и горя оставлю я ученика!
Он не оставит без ответа, без состраданья и любви