Летописи Дорна. Белый воин
Шрифт:
Вдруг сверху с уступа послышались звуки падающих мелких камешков, а за ними немного позже прилетел длинный кусок толстой веревки, мягко стеганувший по снегу, завязанным в тугой узел концом.
– Вяжите воя, да поднимайтесь к нам по тропке, – послышались приглушенные высотой слова Наримы.
– Да железки его посымайте, бо умаемся тянуть его.
Повозившись с веревкой обвязывая её вокруг тела воина, женщины проверив прочность узлов, дали наверх сигнал поднимать. Помогая аккуратно, что бы тело ни ударилось при подъёме с земли Аная и Лора, проводили взглядами быстро взлетевшего вверх все ещё находящегося без сознания юношу.
Проследив
Протиснувшись сквозь узкий последний каменный поворот женщины, оказались на просторной скалистой площадке, на которой уже лежал освобождаемый женщинами от веревок юноша. По правую руку темнел вход небольшой пещеры закрытый широким старым куском шкуры. Нарима, возившаяся с остатками верёвки, увидев новоприбывших, сказала:
– Места хватит всем, а вот еды только на день. Больше дюжины голодных ртов, да один непритомный, благо в тепле теперь. Каримушка мой, долго выбирал сие место, с любовию. Как чуял, что жена его будет здесь хорониться от ворога.
Когда Лора ушла посмотреть, где её ребёнок, Нарима, укрывая поплотнее белой шкурой ра-хана, лежащего без сознания воина, сказала Анае:
– Там ещё есть кое-какая одёжка, да топора два. Завтра поутру пойдём с тобой за дровами, да и поглядим, за одно, может, какую птицу собьём. Лук у воя этого, тугой, конечно, но у Каримушки моего, был потуже, да покрепче. Авось справимся как-нибудь.
– Что думаешь, делать будем? – спросила Аная устало присев на скалистую землю подле Наримы.
– А что делать? Жить дальше, вон вой нам заново жизнь подарил, теперь заново её и жить надобно, – слова ведуньи ласково успокаивали, наконец почувствовавшую себя в безопасности за эти несколько дней Анаю. Тело обволокла усталость и приятное чувство отдыха.
– Думаю нам пока нужно здесь схорониться, и силы подсобрать. Да и спасителю нашему покой нужен, негоже по лесу с непритомным шастать.
На том и порешили, а на второй день пребывания на скале пришел в себя странный белый воин…
Снился отец. Он стоял на вершине высокого поросшего редкой травой обрыва, глядя в серебристую бирюзовую морскую даль. Его, длинные до плечей, тёмные волосы, испещрённые редкими сединами, развевались на мягком тёплом ветру. Руки сложены на груди, прямая гордая осанка – настоящий король и повелитель. Куст, объятый пламенем, искусно вышитый золотыми нитями на тёмно-синем плаще, колыхался лёгким бризом-озорником. Создавалось впечатление, будто всё происходит наяву: трава, обрыв, бескрайний морской простор, тёплый ветер, отец величественно стоящий, широко расставив ноги.
Саша сделал шаг по направлению к нему. Словно, почуяв чьё-то присутствие, отец обернулся. Его незнакомое, но в тот же час такое родное лицо выражало озабоченность. В тёмно-синих глазах застыла тревога. Тревожный взгляд казалось, укорял за что-то. Саша попытался что-то спросить, но ничего не вышло. Хотя теперь, где-то в глубине сердца, он знал, за что укорял его отец и о чем он тревожился. Дар, мощным потоком, ворвавшимся в тело, переполнил принца, и чуть было не убил его. Словно подтверждая Сашину немую догадку, отец легко кивнул.
Принц попытался сделать ещё один шаг по направлению к отцу, но тело, будто не слушалось своего хозяина. А в голове отчетливо прозвучали слова:
– Тебе рано ещё к нам, сын мой. Береги себя. Ты нужен своему несчастному народу. Учись владеть Даром, как это делал когда-то я сам. Не давай ему испепелить тебя без остатка!…
Последние
Пробуждение было стремительным. Голова не болела, только глаза немного слезились. Проморгавшись Саша обнаружил, что его взор направлен на тёмный каменный свод, испещрённый замысловатым рисунком из мелких трещин и прожилок. Приподнявшись на левом локте и оглядевшись, догадка пришла сама собой – он находился в просторной тёплой пещере. Внутри неё никого не было только округлый, сложенный из крупных камней очаг с весело горящим в нём огнём, говорил о том, что очнувшийся был не один.
Доспех, оружие и все его вещи аккуратно лежали на расстоянии вытянутой руки. На нём были надеты только его трусы да майка. Ложе, сложенное из мелких сухих веток, впивавшихся в каждый квадратик его тела, злобно потрескивало при каждом его движении.
Саша читал где-то, что древние люди специально для долго лежачих больных делали такие постели. Пошевелил немного лежащего без сознания, вот тебе и массаж, – гарантированная борьба с пролежнями. Только вот, уже очнувшемуся юноше, лежать на такой чудо постели больше не хотелось. Отбросив в сторону, укрывавший его тело спальный мешок из волчьей шкуры, он попытался встать. Да не тут-то было, на ноги что-то давило, мешая пошевелиться. Сев, скрипя сухими ветками ложа, Ксандр увидел, что на его ногах расположилась уже виденная им в тот день самая маленькая девочка. Она сладко спала, тихо посапывая, свернувшись в комочек, на тёплой волчьей шкуре. Уже причесанная и умытая, но всё ещё плохо одетая она подложила свои розовые ладошки под голову и мирно улыбалась во сне.
Осторожно, что бы не потревожить спящую, он вытащил ноги из-под шкуры. Тихо, стараясь не скрипеть несносными ветками, он поднялся на затёкшие ноги. Странно, боли не было, только небольшая усталость, да лёгкое головокружение. Попробовав присесть, он чуть было не завалился снова на хрустящую постель. Всё-таки ещё очень слаб, но хотелось ходить и шевелиться. Тело само просило движения и свежего воздуха.
Одевшись и по привычке натянув кольчугу, словно вторая кожа, обтянувшую его торс, надел поверх хауберка бригандину, и забросив за спину верный шеттир в ножнах, вышел из пещеры.
Снаружи был вечер. Шагнув из пещеры, он оказался на широкой скальной площадке, окруженной с двух сторон тёмными каменными стенами. Цепкий взгляд сразу обратил внимание на узкий проход слева от пещеры – видимо это единственный вход и выход из этого уютного места.
Недалеко от входа в пещеру горел широкий костёр, вокруг которого сидели все, спасённые принцем, женщины. Разительная перемена произошла с ними: волосы заплетены, лица умыты, одежда приведена в порядок.
Каждая занималась своим делом. Некоторые тихо переговаривались, другие просто молчали. Эта тихая спокойная картина, напомнила парню воспитательниц из Дома малютки. Уложив детей спать, они тоже, вот так вот собирались кружком на короткий вечерний отдых перед сном, кто-то вязал, кто-то читал, а кто-то смотрел телевизор. Почти все женщины, работавшие в детдоме, были из окрестных сёл и работали вахтовым методом, оставаясь ночевать на работе. Но, это всё было в другой жизни…