Леттризм: Тексты разных лет
Шрифт:
…С вечера 23 августа прошло несколько недель, и в тот же день, когда какой-то смутный силуэт окликнул его, напомнив о Еве, она вдруг сама подошла к нему на улице, где он разговаривал с приятелем.
Ева
Это Вы тогда, вечером 23 августа, пригласили меня танцевать на улице?
Комментатор
Даниэль замялся в нерешительности. Невесть почему, должно быть, в нём заговорила память предков – он боялся схлопотать пощёчину.
Даниэль
Не натворил ли я чего? Эти девки такие обидчивые…
Комментатор
Оттого
Даниэль
Э-э-э… да…
Комментатор
Она быстро выпалила заранее заготовленную фразу:
Ева
Я как раз хотела извиниться, мне очень жаль, я вела себя так невежливо…
Даниэль
Да ну?.. А что?..
Ева
Я готова искупить вину; я хочу искупить свою вину.
Комментатор
Слово искупить перекатывалось у неё во рту, где за решительностью тона и мыслей скрывался иностранный акцент, кощунственные шероховатости слов.
Её внезапное появление хоть и впечатлило, но ничуть не удивило Даниэля: уже не первый раз на танцах и в клубах девушки, сначала отказавшиеся с ним танцевать по определённым (из-за его самодовольного вида, из-за друга рядом и т. д.) или неопределённым причинам, позже возвращались к нему, и с чем это было связано, он не знал.
…Потому он всегда как будто ждал чего-то: наверное, в каждом мужчине живёт надежда на второй шанс…
Еве же он только и смог сказать:
Даниэль
Ну что Вы, пустяки какие…
Комментатор
…и повернулся к другу, на лице которого светилась похабная улыбочка… Ева зашагала прочь, и её полная, округлая походка была похожа на блюдо, над которым трудились искусные повара, она шла, покачиваясь так, словно бёдра её плели паутину20.
…И вот теперь он стоял перед Евой, моргая глазами, а она смотрела на него со странной, смущённой улыбкой.
Ева
Почитайте мне что-нибудь из Ваших стихов.
Комментатор
Даниэля передёрнуло.
…Так эта сучка всё знает! Ведь молодой человек, пригласивший её танцевать, и тот, к кому она пришла с извинениями, были совершенно разными людьми: очередной местный хулиган и скандальный поэт, о котором газеты… ну, конечно же! И потом, это ж надо так по-идиотски подступиться к теме, терпеть не могу разговоры о моей поэзии или беседы о моей иудейской вере с испанской княжной, которой я, помнится, прочитал целую антисемитскую лекцию, потому что об определённых вещах должно быть запрещено говорить без соответствующей серьёзности. Впрочем, с Реми или с раввином я охотно обсуждал Каббалу; для других же я хочу быть простым студентом, неотёсанным юнцом, у которого на уме одни женщины, танцульки да кинозвёзды и который целыми днями валяет дурака. А что, прямо-таки идеальный вариант: обаятельный и сильный мужчина, каких не сыщешь в обществе, ему и навредить-то ничем нельзя, потому что он всё отрицает…
…Но с Евой
Даниэль
Может, лучше прогуляемся по набережной Сены?21
Комментатор
«Вообще-то не нравятся мне безымянные отношения с людьми, – думал он. – Все вокруг прикрываются словами и позами, и окончательно сорвать эту маску способен лишь любовный стон. Вот почему я ненавижу отношения, которые строятся на всяких: “Здравствуйте, как Вы? Как Ваши дела?” Мерилом человека может стать только испытание страсти, и только в нём подлинная женщина, сотканная из грёз, нерассказанных снов и ночной откровенности, обнаруживает своё настоящее – красивое или безразличное – лицо. В итоге все наши отношения скрепляются именно в этой точке искренности.
На таком фундаменте можно выстроить повседневную жизнь, поскольку понятно, чего друг от друга ждать. Любовь, точно так же, как великие книги или большие опасности, проверяет наши жизни на прочность. И я ненавижу вести беседы с женщинами, с которыми не был в постели, именно потому, что не признаю мухлёж. “Что можем мы сказать друг другу, мадам? Я Вас не знаю”. Мужчин я по большому счёту не люблю, но единственное, что меня ещё с ними связывает, – это любовь к их женщинам».
Однако когда женщина ему противостоит, сжигая мосты, что соединяют его с остальными мужчинами, он начинает её ненавидеть, её и всё человечество…
…А теперь Даниэль и Ева шли по набережной Сены, и Сена рядом с Евой походила на длинную похоронную процессию какого-нибудь важного чиновника, на всенародные – серебристо-чёрные – похороны мёртвого города, которого безмолвно провожают на кладбище, далеко-далеко… Свернувшись калачиком, Сена, как последний клошар, мирно спала под мостом.
…Жаль, что сейчас нет дождя, в дождь люди умнеют…
…Полуденное солнце склонялось к закату, и время повисло в бесконечности, в бесконечности этого воскресенья…
Даниэль произносил всё те же заранее обдуманные слова, которые всегда служили ему в разговорах семафорами, указателями, маяками, а между ними он вплетал мысли, возникающие на ходу, пропитанные, отравленные интеллектуальной сутью давно вызревших фраз.
Даниэль
Да, меня к Вам действительно влечёт. Но, боюсь, Вы всё усложните. Знаете ли, теперь психологические затруднения пришли на смену морали и общественным условностям. Мог бы я Вас просто купить… Получить от Вас удовольствие, не обязуясь предварительно проходить через все эти любезности, внимать Вашей индивидуальности. «Индивидуальности», «индивиды», что за чушь… Какая жалость, что рабство отменили. Человек никогда не свыкнется с тем, что у него в распоряжении, в личном пользовании больше нет людей – интереснейших мужчин (в античные времена можно было приобрести себе философа) и прекрасных женщин, которые бы день и ночь ублажали его разум и тело22.
Ева
А Вы не думаете, что рабы возьмут да и перебьют таких, как Вы?23
Комментатор
…Даниэль вспомнил, как его исключили из Коммунистической партии. В тот день ему казалось, что он сошёл, свернул, что его безжалостно прогнали с единственного возможного пути, что нет ему спасения, что его будто толкали на самоубийство. И как теперь быть? С каким удивлением на следующий день обнаруживаешь, что жизнь не кончилась!