Летучий голландец, или Причуды водолаза Ураганова

Иванов Альберт Анатольевич

— Вооон! — проревел хозяин, наливаясь кровью, как клоп. Откуда только такая сирена в нем прорезалась?.. Вооооон!

Мы пошли к выходу. Я уходил достойно, не торопясь, позади Пети. А сам невольно ожидал, что старичок вот-вот и огреет меня чем-нибудь по затылку.

— Стойте! — приказал хозяин. Мы обернулись.

— А знаете ли вы, сопляки, с чьим именем на устах мы строили и умирали?

— Но вы же не умерли, — не сдержался я.

— За Родину и за Сталина! — не слушая, пробубнил он.

— За Родину — да, а уж за Сталина — нет.

—

Я своими ушами слышал! — грозно затопал он ногами в шлепанцах.

Это было б смешно, если б не было страшно, — как говорят древние греки. А, может, еще кто-то. Все равно в точку.

— Я недавно в Батуми отдыхал, — неожиданно сказал Петя. — Там на улице бюстики Сталина продавались. Железные, никелированные, тяжеленькие. И продавец пристал к приезжей даме: купи да купи! А она ни в какую. Тогда я говорю: беру, сколько с меня? А он: даром отдаю, даром! Все смотрите, какой умный русский молодой человек! И вкрадчиво спрашивает: а зачем он тебе? Предвкушал, я ему сейчас отвечу, что в красный угол бюстик поставлю и день-ночь любоваться либо молиться стану. А я прикинул вес бюстика на руке и сказал: им хорошо орехи колоть. Так меня чуть не убили, прямо на улице. И если уж тогда я в штаны не наложил, то вас-то и подавно не боюсь.

Хозяин даже за сердце схватился. Жаль его, конечно, сердечного. А сам, забывшись, все продолжает тихонько ножками топать.

Мы вышли.

— Прорвало? Меня сдерживал, а у самого шлюзы слабые, — попенял я.

— Да ну его!.. — выругался Петя.

Вечерело… Он пошел провожать меня на остановку.

И тут к нам пристроился какой-то человек странного вида. Огромные запавшие глаза на испитом лице, темная шляпа, черный плащ, несмотря на теплую и даже душную погоду. Под мышкой у него торчал зонт.

— Сейчас дождь будет, — внезапно сообщил он. — Пойдемте под дерево.

Только мы его невольно послушались, как сыпануло первыми крупными каплями. Где-то в стороне громыхнуло, стало темно.

— Погодка у вас, — пробормотал неизвестный и вдруг спросил: — Извините, вы наши конкуренты?

— Кто? — опешил Петя.

— А разве вы не по поводу… гм… музея заходили? Он вас, правда, выгнал? Кто вы такие? Ваши цели? Планы? Намерения?

— Полегче на поворотах, — строго сказал и без того заведенный Петя. — Вы что, с неба упали?

— А вы? — не остался он в долгу. Мы переглянулись.

— Тогда спрошу по-другому, — вскипел Петя. — С луны свалились?

— А вы? — повторил неизвестный. — Где ваша база.

Дождь уже шумел вовсю, и дерево мало спасало. Неизвестный поднял воротник плаща и, вытянув руку, раскрыл над всеми нами свой обширный зонт.

— Какая база?! — запоздало взорвался Петя. — Чего вы нам голову морочите? — И демонстративно повернулся ко мне. — Вот псих!.. Анекдот слышал? Приезжает инспектор на ракетный полигон. А одной из ракет нету. На ее месте объявление висит: «Ушла на базу».

— Так у вас, как и здесь, все еще ракеты? — вновь встрял, забеспокоившись, неизвестный. —

Вы конкретно откуда? Оттуда?..

И ткнул пальцем куда-то вверх.

— Попал пальцем в небо, — съязвил Петя.

— Значит, угадал? Верно? — вконец разволновался неизвестный. — Нет-нет, вы не имеете права! Мы первые его обнаружили! В конце концов у нас с ним договор!

Он полез за пазуху и зашелестел какой-то бумагой:

— Как здесь говорят, договор дороже денег. Ну, конечно, деньги — это бумага. Мы обещали химически чистым золотом заплатить. Мы первые, — повторил он, — вы не имеете права! — Он чуть не плакал.

Искра просветления, наконец, сверкнула в моей непутевой голове. Не может быть! Неужели он…

Я перебежал улицу к телефону-автомату и позвонил домой: погода, мол, нелетная, заночую у Петьки, не беспокойтесь. Дал отбой и как раз вовремя вернулся назад. Петька с неизвестным уже схватились за грудки. Еле я их успокоил.

— Поговорим под крышей, — прокричал я им, словно глухим.

Дождь усилился, и мы втроем помчались по лужам в Петькин сарай. Москва кое в чем отстала от провинции: тут парни давно живут летом в дворовых сараях, переоборудованных на скорую руку под временное жилье.

— Хорошо устроились, — сдержанно одобрил незнакомец дощатую халупу. — Поближе к объекту?

Петя, по-прежнему ничего не понимая, опять начал накаляться. Я прошептал ему несколько слов на ухо, и он прямо-таки вытаращил глаза.

— Так вы… — начал было он.

— Что — я! — Неизвестный, наконец, вытащил из-за пазухи лист бумаги и сунул нам под нос.

Это был договор на двух языках, русском и втором, совершенно непонятном: иероглифы не иероглифы, крючки не крючки, рисунки не рисунки… Мы обратились к русскому тексту, из которого следовал лишь один вывод: «…владелец музея гипсовых фигур такой-то уступает их за пуд (16 кг) золота другой договаривающейся стороне, вместе с запчастями, вплоть до права вывоза с планеты Земля на своем транспорте в любое удобное время. Число, подписи».

— Вы что же, на самом деле пришельцы? — свистящим шепотом спросил Петя.

— А вы — нет? Вас здесь иначе называют? — съязвил неизвестный.

— Здесь нас называют людьми, — отрезал Петя.

— И нас. Мы так же свободно можем принимать любой облик, как и вы, — подчеркнул незнакомец.

— Да пойми ты, Петенька, — встряхнул я его. — Он считает нас тоже пришельцами, только не своими, а совсем из других миров. Он думает, мы хотим перехватить у них добычу!

— А разве не так? — гордо скрестил руки на груди неизвестный. — Я честный космический торгаш… Торговец, — поправился он, — у меня контракт! Я жду корабль, чтоб забрать свой груз.

— Космический корабль?..

— Не парусный же.

— А про какие запчасти упоминается в договоре? — продолжал выпытывать Петя.

— Ну, гипсовые руки, ноги, животы — все, что есть в наличии.

— Сами не можете сделать? — недоверчиво сказал Петя.