Летящая на пламя
Шрифт:
— Отлично, — пробормотала она.
Он хрипло засмеялся и начал легонько покусывать ее шею. Шеридан прижал Олимпию спиной к стене, она хорошо знала, чего он хочет. Изогнувшись всем телом, она раздвинула ноги, чтобы впустить его напряженную плоть.
Шеридан застонал от наслаждения, и этот звук еще больше воспламенил Олимпию. Он, как всегда, не вошел в нее до конца, а скользнул по ее увлажнившейся промежности. По телу Олимпии пробегали судороги, она тяжела дышала. Прижавшись спиной к покрытой лаком перегородке каюты, она ощущала жар
Она изгибалась, трепеща и напрягая шею, при каждом скользящем движении его копья. Но ей так хотелось, чтобы оно наконец пронзило ее. Это желание становилось непреодолимым. Шеридан объяснил ей, что она не должна требовать этого, иначе может забеременеть, но Олимпии с каждым разом было все труднее и труднее сдерживать себя в минуты близости.
В порыве страсти она попыталась направить его удары в цель.
— Шеридан, — простонала Олимпия, — Шеридан, ну пожалуйста, сделай то, что я хочу. Возьми меня.
Его пальцы впились ей в ягодицы.
— Принцесса… — выдохнул он приглушенно, прижавшись губами к ее волосам.
— Я хочу, чтобы ты вошел в меня… Меня не волнуют последствия. — Она повернула голову и поцеловала его в шею, ощутив на своих губах привкус соленого мужского пота. — Ну пожалуйста. Теперь уже все равно, ведь мы можем пожениться хоть завтра. Мы можем сказать команде всю правду. О Боже… ну пожалуйста…
— Нет! — Шеридан тяжело дышал. — Не заставляй меня, я все равно не способен сейчас ни о чем думать.
Олимпия подняла одно колено так, чтобы следующий его удар непременно пронзил ее, и, застонав от наслаждения, устремилась навстречу ему. Шеридан тут же словно окаменел.
— Нет… — простонал он.
Некоторое время он все так же держал ее на весу, прижав спиной к стене, и пытался восстановить дыхание. Его плечи дрожали. Он тряхнул в отчаянии головой.
Олимпия задвигалась в его руках, пытаясь довершить то, к чему так страстно стремилась, и чувствуя, что Шеридан колеблется. Она знала, что он мог довести ее до экстаза другим способом, но на этот раз Олимпия хотела большего. Она хотела настоящего слияния с ним, хотела раз и навсегда стать его женщиной.
— Ну пожалуйста, — шептала она, поглаживая его по горячему взмокшему затылку. — Пожалуйста, Шеридан…
Внезапно он резко оттолкнул ее от себя, припечатав к стене.
— Черт бы тебя побрал! — зло выругался он. — Чего ты хочешь от меня, чего добиваешься? Неужели ты думаешь, что я сам не хочу этого, но ведь ты отлично знаешь, насколько это рискованно! — Он закрыл глаза и откинул голову, на его шее пульсировала жилка. — Нет. Нет.
Олимпия поцеловала его мускулистое плечо.
— Пожалуйста, — снова прошептала она и попыталась смелыми ласками вновь возбудить его, надеясь, что он потеряет голову. Когда по телу Шеридана пробежала судорога, Олимпия обхватила руками его бедра и залепетала: — Это будет так хорошо… так хорошо…
— К черту! — взревел Шеридан и отпрянул от нее.
Разочарованная,
— Мне надо поговорить с тобой. Не соизволит ли ваше королевское высочество надеть халат?
— Шеридан…
— Оденься!
Олимпия схватила измятую фланелевую рубашку с пола и натянула ее через голову.
— Ну вот, ты доволен? Может быть, ты прикажешь мне еще в одеяло завернуться?
— Это не помешало бы.
Олимпия плюхнулась на койку и накрылась одеялом — не из-за Шеридана, а потому что в каюте, в которой совсем недавно было так жарко, теперь ее бил озноб.
— Вот так, — сказала она. — Ты можешь повернуться и без боязни взглянуть на меня, Я не собираюсь приставать к тебе.
Шеридан отошел от двери и сел на ее дорожный сундук, ие глядя на девушку. Казалось, Шеридан увидел на полу что-то чрезвычайно любопытное, — так пристально он разглядывал доски у своих ног.
Олимпия с грустью смотрела на его ширинку, видя, что ткань брюк все еще сильно топорщилась.
— Прости меня, — сказала она. — И не злись понапрасну. Шеридан провел рукой по волосам и нахмурился.
— Я тоже не хотел обидеть тебя, — сказал он глухо. — Но пойми, я не могу допустить, чтобы с тобой случилась беда. Но, Боже, если бы ты знала, как мне трудно, неужели ты хочешь сделать мою жизнь невыносимой? Я ведь не святой, Олимпия.
Он тяжело вздохнул. Глядя на его застывший профиль, Олимпия вдруг почувствовала угрызения совести. Любовь захлестнула ее с новой силой.
— А кому нужны святые? — тихо спросила она. — Я бы предпочла падшего ангела.
Он криво усмехнулся и искоса взглянул на нее.
— Из меня вряд ли получится падший ангел, потому что мне, в сущности, неоткуда падать. Я никогда не был добродетельным. Кстати, как оказалось, добродетель у тебя тоже не в чести.
Олимпия поджала губы, чувствуя, что краснеет.
— Да, но если бы мы поженились, — начала оправдываться она, — то в нашем поведении не было бы ничего порочного. Напротив, оно выглядело бы вполне добродетельным. «Кто нашел жену, тот нашел благо» — так говорится в Книге притч Соломоновых.
— О Боже, ты совсем спятила, если можешь цитировать Священное писание после того, что ты мне говорила пять минут назад.
— Да ты ханжа! — изумленно воскликнула Олимпия, глядя на него во все глаза.
— Я не ханжа, просто я стараюсь не терять головы. Мы не женаты, запомни это! И ради Бога не забывай, что все на этом корабле считают нас братом и сестрой! — Шеридан нервно потер висок. — У меня стынет в жилах кровь при мысли о тех последствиях, которые может иметь моя уступчивость!
— Но ведь мы могли бы им сказать всю правду. Какое это было бы облегчение! И капеллан тут же обвенчал бы нас.