Летящий и спящий (сборник)
Шрифт:
— От толстуна попадет.
— Ну и пускай.
УТРО ДЕКАБРЯ
Темно с утра.
…просто как ребенок: сразу обеими ногами влез в левую штанину, а правая сбоку болтается. Стыдно взрослому человеку, такая мелкая досадная оплошка. Еще и думать про это. С другой стороны, с кем не случается!
…это могло быть и с женщиной. Но юбку они натягивают сверху. А разве не опускают вниз и ступают, как в воду, будто пробуя — холодна ли?
…вообще
…сразу втиснуться в чужую жизнь, даже не примерить. Обеими ногами в одну штанину… над собой усмехнулся.
…даже когда снова надел брюки — теперь нормально, ощутил какое-то неудобство. Вот оно что. Перемешалось. Ночь вступила в день — отодвинула утро. И образы сна еще витают в реальности. Непонятно, был ли у своей любовницы в темной и тесной — сладко и томно вспомнить — квартире. Или она сейчас войдет уже в качестве жены — и вспоминать не хочется, поссорился вчера. Уснул у себя в кабинете.
Темно еще потому. Снега нет.
Вот еще что. На столе стакан, похожий на кубик, полон светом или жидкостью, изнутри светится.
РЫБА
(ранние рассказы)
ТРИ ПАРЫ
Однажды женились три пары. И пришли к Верховному Существу, потому что это были не совсем обычные пары — у каждой были свои проблемы.
Юноша-магометанин женился на своем отражении в зеркале.
Мышонок женился на норке, в которой жил.
Жизнь женилась на Смерти.
Прежде чем записать их в книгу браков, которые заключаются на небесах, Верховное Существо спросило юношу:
— Почему ты берешь замуж за себя свое отражение?
— Потому что я вижу совершенство, и мне бы хотелось быть с ним вечно рядом, — скромно потупив глаза, отвечал юноша. — Но по закону шариата я должен иметь еще две жены, а мне вовсе не хотелось бы видеть в своем доме посторонние лица.
— Поставь три зеркала, и у тебя будут три жены, какие тебе надо, — посоветовало Верховное Существо.
— А почему ты, мышонок, женишься на своей норке? — спросило Оно мышонка.
— Я хотел бы всю жизнь бегать в норку — и обратно, в норку — и обратно! — пылко воскликнул мышонок.
— Шалун, — погрозило ему Верховным Пальцем Верховное Существо.
— Мы будем плодиться и размножаться, плодиться и размножаться… Но на что будут похожи наши дети? — озабоченно сказал мышонок.
— На меховые перчатки, — мгновенно решило Существо своим Верховным Разумом. — Каждый палец — норка и мышонок навыворот одновременно, как и предусмотрено природой.
— А почему вы вступаете в брак? — спросило Оно третью пару. — Вы такие разные, можно сказать, вы полностью противоположны. И что за жизнь у вас будет! Когда один будет гулять, другой будет лежать. Когда один будет цвести, другой будет разлагаться. И как можно нежными розовыми губами целовать свой собственный
— Я иду замуж по расчету, — призналась Жизнь. — Нет мне жизни без Смерти. Кто будет мной любоваться и ценить мои мгновения? Без Смерти мне просто грош цена. Я могу надоесть, в конце концов, самой себе до смерти. А ее не будет.
— А ты, Смерть?
— Я давно люблю Жизнь, — вздохнула Смерть. — Но иногда мне нравится делать ей больно.
— Тогда я кричу как сумасшедшая, — засмеялась Жизнь. — Да и что я за Жизнь без боли!
— Вы настоящая пара, — усмехнулось Верховное Существо. — Шерочка с машерочкой. Садистка и мазохистка.
— Но, боюсь, союз наш будет бесплоден, — затуманилась Жизнь. — Что может родиться от нашего брака?
— Мысль, — сказало Верховное Существо.
ОЧЕРНИТЕЛЬ
В интеллигентном светлом доме, в семье порядочных людей родился гнусный очернитель. Еще в пеленках, не умея говорить, он очернил родную мать — и черным молоком она его вскормила.
Ребенком проказничал, как сущая проказа, — и все чернил подряд: вот черный кот — и черный пес — и черный дом — и туча черная, которая над домом — всегда.
В школе бессовестно чернил своих друзей — и все они попали в черный список.
Он очернил родных перед отцом, он очернил отца перед родными — всех перессорил… И до сих пор они друг друга с великим удовольствием чернят.
Студентом он очернить профессора хотел, но второпях попались красные чернила — профессор лишился кафедры, друзей, жены — и стал чернорабочим. А все кругом кричали: «Красный! красный!»
Сам очернитель в партию вступил синдикалистов-анархистов, с тех пор и знамя черное у них.
Женился — очернил жену.
Развелся — очернил вторично.
В городе, где он живет, на улицах теперь сплошные негры, но это не африканцы — люди, которых он очернил.
Был казус: местная газета его пыталась тоже очернить, не в бровь, а в глаз — был напечатан фельетон «ПРОФЕССИЯ ТАКАЯ — ОЧЕРНИТЕЛЬ». В отместку очернил газету так, что шрифт нельзя было прочесть и разлепить. Газету перестали покупать. Редактор взял черный пистолет и застрелился.
(Вариант.)
Редактор насыпал черный яд в свой черный кофе, упал со стула — сразу почернел.
Покойный был глуп и одинок… На кладбище за гробом шагал один печальный очернитель. Навстречу — свадьба: белые цветы, невеста с женихом, оркестр, веселье. Всех очернил и повернул за гробом.
Спокойна эта черная душа. Живет на черной лестнице, спит с негритянкой и читает Блейка перед сном. И ночи черные — не снится ничего.
Рассказывают, черный человек, который явился к Моцарту в тот черный понедельник (ну кто теперь возьмется отрицать?), был родственник его, возможно, прадед.