Летящий с ангелом
Шрифт:
— Ой, кого мы видим! Наш дорогой гость, да еще с другом!
— Знакомься, это Ася, жена Рафика. А это мой брат. Мы к вам на минутку. Проведать.
— Так чего ж на минутку! Мы вас второй день ожидаем!
Нас посадили за традиционно длинный стол и окружили родней. Молчаливый Рафик сел напротив, рядом с ним юная дочь Аня, Асина сестра Мануш с дочкой, шустрый сын Рафика Гико и его скромница-жена Оля.
Брат солидно всех приветствовал и, купаясь в лучах всеобщего внимания и любви, погрузился в воспоминания из юных лет. Невестка тихо накрывала на стол: макароны, зелень, домашний сыр, фрукты. Гико разливал розовое вино. Я поймал на себе
— Привет, Анечка. Ну как живешь, чем занимаешься?
— Учусь, — тихо, как положено горянке, ответила девушка, опустив глазки. — Вот в техникум поступила. А вы кем работаете?
— Пока грузчиком у брата. А что будет дальше, не знаю.
Тут брат вспомнил, что у нас грязные руки, а он как врач обязан показывать образец стерильности, и пригласил меня умыться. Вышли на кухню, умылись под краном. Когда вернулись обратно, все женщины дружно встали и стояли, пока мы не сели.
Мне это так понравилось!
Тут раздался далекий женский крик. Ася зычно ответила в темноту, а для нас перевела: это Валентина спрашивает нет ли здесь её гостей. «Главное, её! Да они наши гости!» — засмеялась Ася. Да, брат, видно, здесь нарасхват.
Снова разговор зашел о войне. Жаловались на мародерство, после грабежей они остались нищими. Сейчас живут тем, что родит земля. Каждый день Ася с Мануш ездят, увешанные сумками, через границу - на рынок в Адлер и продают все что можно: фрукты, зелень, вино, чачу... Сейчас думают переехать в Голландию, их приглашает армянская община, но боязно ехать к чужим, а здесь все же земля, свой дом.
А тем временем!.. С веранды, где происходило застолье, открывался потрясающий вид. Широкая лунная дорожка плавилась в ультрафиолетовом бульоне моря жидким серебром. На антрацитовых небесах пульсировали неправдоподобно крупные звезды. Лунная дорожка будто отражалась в небе, осыпанном звездной пылью Млечного пути. Показалось вдруг, что среди этой беспредельности мое «я» умалилось до точки. Меня вполне устраивало подчиненное состояние, и все вокруг, и… покой сошел в сердце.
Утром Валентина разбудила нас и позвала на завтрак. За столом сидели Роберт и его племянник, мальчик лет десяти, приехавший из Еревана. Роберт шумно ликовал по поводу моего появления и сразу поинтересовался, жив ли брат. Я обещал проверить и снова нырнул в комнату. Там понуро сидел больной, обхватив голову руками, и стонал. Я бодро объявил о прибытии гостей, но он застонал еще громче: «Не хочу больше!» — «А кто тебя заставляет пить? Перетерпи. А я тебе сострадать стану».
Мы пили кофе, а я расспрашивал племянника о жизни в Ереване. Он сказал, что там работы нет, света нет, бензина нет. Я спросил, почему же он в конце сентября еще не учится.
— А зачем учиться?
— Чтобы потом работать, деньги зарабатывать.
— Я возьму у отца автомат и отниму деньги у любого.
Бедный мальчик, подумал я.
— Нас ереванские родичи не любят. Мы здесь трудимся в поте лица, а они привыкли только брать да отнимать, — сказал Роберт, прочитав мои мысли.
Тут после второй чашки кофе стал проявлять признаки жизни брат. Он объявил, что больше не пьет, что кается, а на своем примере самоотверженно показал, как губителен алкоголь для здоровья. «Смотрите на меня, друзья, и так не делайте!»
С трудом двигаясь, брат все же собрался, и мы потихоньку двинулись на пляж. Я предложил сделать зарядку на берегу моря и потом встать под водопад. И благотворная струя вольет в его безжизненное тело энергию.
По звонкому ручью мы добрались до трубы с хлещущей водой. Я сбросил с тела оковы цивилизации и нырнул под ревущую струю. Сначала я ощутил удар по голове и по плечам, потом вибрацию всего тела, а только затем обжигающий холод. С воплем щенячьего восторга выпрыгнул из-под струи и замахал руками, разгоняя кровь по жилам. «А-а-атли-ична-а!»
Брат тоже разделся, иронично оглядел свое усохшее тело и вдруг с криком «За Родину! За трезвость!» бросился под канонаду хрустальных струй. ...Из радужного облака выскочил уже другой человек! Он сиял и гоготал от радости. Прыгал и швырял камни. Оглядел зеленые кудрявые склоны ущелья, голубое небо в легких перистых облаках — и снова увидел красоту.
И в тот день инжир кормил нас мясистыми сладкими плодами, гранаты обещали приправить рубиновым соком рыбу, родник напоил свежей водой, скала одарила прохладной тенью.
Брат облачился в подводные доспехи, вошел спиной в воду — и пучина поглотила его. Я собрал дровишки, приготовился к принятию даров моря и устроился в тени с Евангелием в руках. Мысленно перенесся на гору Блаженств близ Галилейского моря и вместе с тысячами израильтян слушал Нагорную проповедь. И удивлялся. Слова вроде бы простые, а смысл такой, что логика его не принимает. Разум вопит: все не так! А сердце говорит тихо, как мать младенцу: все хорошо, все правильно. Нет, такие слова мог сказать только Бог! Человек не способен любить врагов и все отдавать. Только Бог может. Или человек с помощью Божией.
Через пару часов водолаз выволок на берег трех больших рыбин и пару ставридок. Я обласкал его похвалой и принялся чистить рыбу. Брат предложил съесть ставридок и одну кефаль, а остальных подарить старикам. Мы так и сделали.
До заката мы успели домой. Брат вручил Валентине две прекрасные рыбины. Она многословно похвалила великого охотника и понесла их на кухню. За столом сидел уставший после командировки Андрей и разбирал добычу: груши и яблоки. Он принес два мешка. Неплохо для семидесятилетнего старика! Там в горах он упал в колючки и сильно расцарапал ноги. Наш доктор осмотрел загноившиеся ссадины и посоветовал обработать их йодом, а также принять антибиотики. Но тут вышла хозяйка и принесла с печи ведро с горячей водой. Туда она сунула пучок травы и накрыла крышкой, чтобы настоялось. Потом Андрей опустил в ведро ноги и с час держал их в отваре.
На следующее утро Андрей показал брату свои ноги. Ранки уже затянулись, опухоль спала. Доктор сказал, что если бы сам не увидел, ни за что не поверил бы. Мы спросили, что это за трава. Андрей пояснил, что зовется она яраути, растет здесь по обочинам дороги, а известна давно. Еще воины Александра Македонского использовали ее для заживления ран. Потом он отвел нас на дорогу и показал невысокие кусты по краю дороги у самого обрыва. Но вот собирать ее не очень-то приятно: кусты густо опутаны вездесущей колючей ежевикой. Но мы все же в брезентовых рукавицах Андрея набрали и повесили ее в тень для просушки. Трава эта залечила многим нашим друзьям и грибок на ногах и трещины на пятках и сыпь на коже.