Летящий вдаль
Шрифт:
В этот момент Миша оживает. Даже отсюда видно, как тяжело даются ему последние движения. Перед нами – словно кадры замедленной съемки: медленно опускается рука с зажатым в ней камнем, внезапно гаснет свет, и тут же весь маяк оказывается погребен под извивающимися отростками невидимого подводного животного. Строение, столько лет простоявшее под ветрами и непогодой, не выдерживает такого давления и начинает медленно оседать, погребая под собой и Мишу, и щупальца.
– Не-е-ет!!! – кричит Данилов, в отчаянии вцепившись в весло и размахивая им в воздухе.
Маяк рушится, складывается, взметая в
– Ми-иша!!! – стонет Иван. Ему сейчас совсем нет дела до того, что творится вокруг нас. Он несколько раз порывается броситься в воду, чтобы доплыть до дамбы, но я с большими усилиями всякий раз пресекаю его попытки.
– Пойми, – шепчу ему Данилову, – он не мог выжить. А мы не сможем разгрести завалы.
В итоге приходится как следует дать товарищу по лицу. Да, жестоко, но это ненадолго прекращает истерику.
– Нам надо выбираться отсюда! Не знаю, как ты, а я еще хочу немного пожить на этом свете! – рычу я.
Внезапно лодку подбрасывает и чуть не переворачивает. Я успеваю одной рукой схватить Данилова за пояс, чтобы он не свалился за борт от толчка, а другой вцепляюсь в лодочную банку. Краем глаза замечаю огромную рыбину прямо под нами. Воду вспарывает огромный плавник, потом на поверхности показываются столь знакомые усы. Сом! Эта особь на первый взгляд поменьше, чем мне уже довелось видеть, но для нас и она смертельно опасна.
В памяти неожиданно всплывают байки из детства про водящихся в Дону сомов-людоедов, уже тогда достигавших в длину до пяти метров. Взрослые пугали своих детей, что на илистом дне в ямах прячутся громадные рыбины, которые, однажды попробовав на вкус человечину, стали есть исключительно эту пищу. Будто бы находили в желудках отловленных экземпляров человеческие кости, а однажды даже обнаружили лодку, в борту которой зияла огромная пробоина с застрявшим в ней четырехметровым сомом. По крайней мере, то, что сом мог укусить человека и нанести ему серьезную травму, является бесспорным фактом. Ну а этот красавец намного превосходит довоенных сородичей и размерами, и агрессивностью.
Снова толчок. На этот раз нас бросает в сторону от дамбы на несколько метров, но мы успеваем занять устойчивое положение в лодке и не вывалиться за борт. Я гляжу на небо: ночные птицы все-таки добились своего – привлекли к нам внимание. Вся эта свора вырвавшихся на волю существ сейчас движется в нашу сторону и стремительно нас настигает. А у нас из оружия только нож, обрез, топорик и разряженный, намокший «ТТ»! Особо не повоюешь. Данилову-то, судя по его состоянию, все равно,
В этот момент наша лодка резко срывается с места и начинает ускоряться. Данилов упустил свое весло, теперь оно болтается в воде в нескольких метрах от нас, а мое валяется на дне лодки. Тогда почему мы движемся, да еще так быстро? Я свешиваюсь через борт, рискуя оказаться в темных волнах Цимлянского моря, и замечаю, что сом обвил днище лодки усами, за что-то там зацепился, и теперь, пытаясь выпутаться, тащит нас дальше. Очень своевременно. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Вскоре дамба оказывается далеко позади, но преследователи не отстают, наоборот, с каждым взмахом крыла или плавника они настигают нас, подбираются ближе. Нос лодки накренился, с каждой волной мы зачерпываем все больше воды, еще немного – и пойдем на корм местной живности, среди которой наш сомик, наверняка, не самое ужасное создание. Во всяком случае, то, что приближается к нам с левого борта, намного крупнее – оно уже выставило над водой огромную пасть, усеянную тремя рядами внушительных зубов. С каждой секундой эта тварь подбирается к нам все ближе.
– Вычерпывай воду! – приходится повторить дважды и сопроводить слова стимулирующим пинком, прежде чем Данилов понимает и начинает пригоршнями выливать жидкость со дна лодки за борт. Я присоединяюсь к нему, но прекрасно понимаю, что это вряд ли отсрочит нашу гибель: владелец зубастой пасти просто перекусит наше суденышко пополам.
В довершение всего, прямо над нами раздается зловещий клекот: один из летунов уже догнал лодку и приноравливается напасть на беззащитных и неуклюжих двуногих в деревянной посудине. Рассмотреть мне его не удается, только неясная тень носится над нами, наворачивая круги. Встаю на колени в отчаянно раскачивающейся лодке, одной рукой вцепившись в борт, а второй поднимая обрез. Отлично понимаю, что на этот раз шансов уцелеть нет, но сдаваться без боя? Никогда!
И тут происходит новое чудо.
Все летящие в небе твари замертво падают в воду, а морские гады, в том числе и эта зубастая тварь по левому борту, вдруг всплывают кверху пузом!
Перед моим внутренним взором встает Миша с занесенным для удара камнем. Невероятно, но ему все-таки удалось довершить задуманное – фонарь маяка, призывающий призрачным светом тварей из глубин, навсегда перестал светить. Ужас, терроризирующий город, закончился. И цена этому – жизнь абсолютно чужого для Волгодонска парня.
Вокруг плавают, покачиваясь на волнах, тела разнообразных чудовищ, маленьких и больших. Видно так себе, но даже сейчас мне понятно, что ничего общего с прежней фауной они не имеют. Хотя я не Чучельник, чтобы рассматривать и классифицировать эту пакость. Главное, что все они безнадежно мертвы. Впрочем, это касается только монстров, вылезших из недр Саркела: сом продолжает исправно тянуть свою лямку. Спохватившись, я бросаю обрез, свешиваюсь с левого борта лодки и несколькими ударами топора перерубаю усы рыбины. На мгновение морда сома показывается из воды, он фыркает, словно оценивая обстановку, но все же решает не связываться с такой строптивой добычей и уплывает, напоследок взмахнув хвостом и обдав нас тучей колючих брызг.