Лев и Аттила. История одной битвы за Рим
Шрифт:
Второй гонец Аттилы отправился к Теодориху. Послание к королю вестготов содержало прямо противоположные сведения. Аттила, мол, пришел наказать римлян за предательство и освободить свою невесту — Гонорию, которую держит в заточении их подлый император. Вождь гуннов напоминал Теодориху о борьбе, которая совсем недавно велась против готов римлянами. Он просил не верить лживым обещаниям и уверениям римлян и не вступать с ними в дружбу.
Некоторое время римляне и вестготы оставались в бездействии. Аттила сделал все, чтобы усыпить бдительность врагов. Плодами хитрости
Неграмотный предводитель гуннов превосходил разумом образованных императоров и некоторое время с успехом вел войну против одного властителя за счет другого. Огромную дань, которую платили римляне Востока, он тратил на нужды своего бесчисленного войска. Когда послы Феодосия со слезами на глазах пришли к Аттиле и сообщили, что империя не может в срок выплатить всю сумму, так как казна пуста, им было предложено закрывать долг скотом, зерном и прочими продуктами. Все продовольствие доставлялось в лагерь на берегу Дуная.
Первое время войско Аттилы ни в чем не нуждалось. Он приказал не грабить территорию, через которую шли гунны, и не обижать местные племена, если только те не проявят враждебности. Подобная мягкость доставила в лагерь Аттилы новых союзников.
Доброта гуннов закончилась вместе со скотом, который уныло плелся за войском, пока не был весь съеден. Вместе с тем деньги и продовольствие перестали поступать из Константинополя. Там после смерти отнюдь не волевого Феодосия трон занял сын простого воина — Маркиан. Энергичный и храбрый, большую часть жизни он провел в армии и по-военному решал государственные вопросы.
Ответом на гневные требования Аттилы о выплате положенной дани было выжидательное молчание Маркиана. Последний терпеливо приводил в порядок армию, доставшуюся от предыдущего императора не в самом лучшем состоянии, и внимательно наблюдал за передвижениями гуннов.
Объяснения из Константинополя Аттила получил в то время, когда переводил свою полуголодную орду через Рейн. Император-солдат в своем послании был краток:
"Аттила не должен требовать того, что может получить или как дар, или как добычу. Золото у меня для друзей, для врагов — железо".
То была первая неудача Аттилы; рухнул его изощренный замысел разгромить римлян Запада за счет римлян Востока.
Гнев предводителя гуннов обрушился на города и селения народов, обитавших за Рейном. Накануне Святой Пасхи 451 г. гунны, опустошая все на своем пути, подошли к городу Мец. "Они предали город огню, — рассказывает Григорий Турский, — убивали народ острием меча, а самих служителей Господних умерщвляли перед священными алтарями. Во всем городе не осталось ни одного неповрежденного места, кроме часовни Блаженного Стефана, первомученика и диакона".
Когда мир находится на краю гибели, когда кровь течет, словно вода, происходит и много чудес. Господь желает показать отчаявшимся людям, что Он есть и спасение в Нем. Некая сила часто останавливала на краю гибели людей, города, храмы; незримая рука отодвигала от края пропасти то, что желала сохранить.
— Молю вас, мои владыки, возьмите под свою защиту город Мец и не позволяйте врагам сжечь его, потому что в этом городе есть место, где хранятся мои грешные останки. Пусть лучше народ знает, что я что-то значу для Господа. Но если грехи народа настолько велики, что нет другого исхода, как предать город огню, то, по крайней мере, пусть хоть эта часовня не сгорит.
Апостолы отвечали ему:
— Иди с миром, возлюбленнейший брат, пожар пощадит только одну твою часовню! Что же до города, мы ничего не добьемся, так как на то уже есть Божья воля. Ибо грехи народа возросли, и молва о его злодеяниях дошла до самого Бога; вот почему этот город будет предан огню.
Вина римской провинции Белгики была только в том, что она оказалась на пути войска Аттилы. Сельское население, привычное к войнам в то неспокойное время, бежало в города, пряталось за их стенами, на которых стояли могучие метательные машины и прочие боевые приспособления, внушавшие страх врагам, а горожанам придававшие храбрости. Некоторые крестьяне искали спасения на природных возвышенностях, надеясь вернуться в дома, когда через местность пройдет чужое войско. Но ни те, ни другие не нашли спасения: и города и деревни превращались в пепел с той лишь разницей, что в мелких селениях груды пепла были меньше. Чем упорнее сопротивлялись защитники крепостей, тем мучительнее смерть их ожидала.
Несчастья заполнили Белгику от края до края, страх объединил обосновавшихся в провинции и враждовавших между собой римлян, франков, саксов, фризов. Все воинственные народы почитали за лучшее бежать и скрыться. Никто не мог противостоять свирепым пришельцам. Епископ Вердена блаженный Пульхроний только выразил мысль, которая летела впереди коня Аттилы: гунны есть карающий меч Господа.
Несчастья сотрясали Белгику, а святой Пульхроний предвидел и знал заранее, что из-за грехов проживающего народа будет повержена большая часть Галлии. Гуго из Флавиньи рассказывает о заботах епископа Пульхрония в трагические времена:
"Он убеждал искупать пламя грехов милостыней, и те преступления, которыми тогда все еще была отягощена почти вся Галлия, разросшиеся от сытости брюха, беспечности и праздности, устранять исповеданием и достойным покаянием, говоря, что тот, кто будет обвинен свидетельством своей совести, напрасно будет пытаться скрыться от очей Божьих в тени и листве…"
Гунны наслаждались своей мощью и безнаказанностью. Один за другим пали города: Трир, Кельн, Реймс, Труа… Теодорих уклонялся от битвы, оставляя на растерзание опустевшие селения своих союзников — их жители укрывались в болотах и лесах. И горе тому, кто не успел этого сделать.