Лев Рохлин. История одного убийства
Шрифт:
Особенно впечатляющее мероприятие прошло в Москве. Около трехсот тысяч человек встали под знамена Движения в поддержку армии. Такого столица и власть еще не видели. Начали движение от Белорусского вокзала, и когда колонны вытянулись, то первые шеренги оказались на Пушкинской площади. Митинг проводили на Лубянке, но на ней народ не поместился, и были запружены все соседние улицы. Рохлин громогласно заявил о недоверии президенту и правительству и потребовал их ухода в отставку.
Мы показали свою нарастающую силу. Власть это увидела. Но, естественно, Ельцин никуда не ушел. Зато Лев Рохлин из этой манифестации сделал для себя вывод, и 9 мая 1998 года с той же трибуны на Лубянской площади он заявит:
«По нескольку раз в год мы выходим на улицы, чтобы сказать свое возмущенное слово в адрес политики геноцида, уничтожения нации и государства. А когда дело доходит до практических действий – выражения недоверия правительству, неприятия бюджета или навязанного премьер-министра, сбора подписей для импичмента президенту или проведения бессрочной политической акции протеста, все эти позитивные начинания блокируются, превращая оппозиционных лидеров в бессмысленных крикунов, разочаровывая и отвращая от них народ. Так чьи же интересы мы защищаем, если столько лет не можем отправить в отставку правителей, открыто и цинично уничтожающих все, что дорого российским людям!
Движение «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» твердо стоит
Не все с радостью восприняли слова нового лидера оппозиционных сил России…
Концентрация сил
Массовая манифестация, которая прошла 23 февраля 1997 года, была результатом хорошей организационной работы по привлечению в союзники Движения других оппозиционных сил. Особые отношения складывались с Коммунистической партией Российской Федерации. Как уже говорилось, на Учредительном съезде ДПА побывали Геннадий Зюганов и Владимир Жириновский, но лидер ЛДПР не очень тепло был встречен делегатами. Зато Зюганову дружно аплодировали, и это лишний раз говорило о том, что офицеры все вышли «из шинели» КПСС и к красному цвету флага относились хорошо, как говорится, на генетическом уровне. Да и многие члены нашей организации состояли в первичных организациях КПРФ. Рохлин учитывал это и в Компартии искал поддержку. В чем-то находил, в чем-то нет – руководство КПРФ не торопилось на равных признавать молодое Движение и держало военных оппозиционеров на определенном расстоянии. Тем не менее по инициативе генерала совместными с коммунистами усилиями был создали Штаб протестных действий, который в ту пору возглавил Виктор Иванович Илюхин. А 19 февраля 1998 года председатель ДПА вместе с лидером народно-патриотических сил России Геннадием Зюгановым подписали соглашение о координации антиправительственных усилий. Именно поэтому в годовщину 80-летия Советской Армии и Военно-Морского Флота выступления Движения получались настолько массовыми и хорошо организованными – КПРФ имела большой опыт организации масс.
Возможно, это ускорило ход важных событий. Оказавшись депутатом, не входящим ни в одну из парламентских фракций, Рохлин тут же лишился поста председателя Комитета по обороне. Но, несмотря на это, он не отчаялся, его политическая активность значительно возросла. «Мне стало проще, – говорил он. – Не надо отвечать за Комитет, у меня теперь руки развязаны».
Движение принимало в свои ряды все организации, с которыми наши цели и задачи совпадали. Особенно тесные связи наладились с казачеством, естественно, с оборонщиками, которые могли нас поддержать и транспортом, и обеспечить митингующих продуктами, палатками, матрасами. Особое внимание было к военной науке, как мозговому центру Военно-промышленного комплекса, чей авторитет мог качнуть в сторону ДПА десятки тысяч людей интеллектуального труда.
Вспоминает Юрий Петрович Савельев – доктор технических наук, профессор, ректор Балтийского государственного тех. университета «Военмех» (1987 – 2002 гг.): – В Санкт-Петербург Лев Яковлевич приезжал с миссией создания Движения «В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» в июле, потом – в начале сентября 1997 года, а в декабре прилетел специально на мой 60-летний юбилей, когда Учредительный съезд уже прошел и организация активно начала разворачивать свою работу. Накоротке нам удалось переговорить. Рохлин отчетливо дал понять, что рассчитывает на меня в привлечении в ДПА ученых и специалистов, работающих на военно-промышленный комплекс. Собственно, фактически он и стал вдохновителем создания Межрегионального общественно-политического движения «Конгресс работников науки, техники, образования, здравоохранения и культуры», в который впоследствии вошли тысячи моих коллег. Более того, в феврале следующего года он снова прилетел в Петербург для участия в Учредительной конференции Конгресса и выступил в переполненном зале Дворца культуры на площади Льва Толстого с политическим докладом о состоянии военной, экономической и социальной обстановки в России. Огромный зал стоя приветствовал одного из влиятельнейших лидеров России. Традиционно революционный Питер готов был идти за «мятежным» генералом – его идеи были нам близки и понятны. И если бы он в июле 1998 года дал команду выйти на бессрочный пикет антинародной власти, наш город организованно пошел на площади Санкт-Петербурга, а многие земляки поехали бы и в Москву.
Тесные отношения у Рохлина сложились с приведшими к власти Ельцина, а потом разочаровавшимися в нем шахтерами. Генерал лично встретил их на вокзале и, несмотря на грозные предупреждения замминистра юстиции Павла Крашенинникова, проводил на Горбатый мост. Шахтеры под стенами Белого дома расставили палатки и встали в многомесячный пикет. Рохлин там часто бывал. Приходили они «стучать касками» и в Государственную Думу – вначале с чисто экономическими требованиями, а потом и с политическими.
Вел переговоры Рохлин и с людьми, занимающими в стране определенный социальный статус, имеющими влияние в той или иной прослойке населения страны. Мартин Шаккум предоставлял теле– и радиоаппаратуру, на его телестудии я с опытными специалистами монтировал агитационные ролики ДПА, документальные фильмы. Бэлла Куркова присылала из Питера телевизионные группы, которые, бесплатно отсняв материал, тут же отдавали мне пленки и вечерним экспрессом отбывали назад. Говорят, что особые отношения Лев Яковлевич строил с мэром Москвы Лужковым и в день, когда Рохлина застрелили, у них намечалась очередная встреча. А вот что пишет в книге «Власть в тротиловом эквиваленте» бывший министр информации ельцинского правительства Михаил Полторанин:
«Рохлин задумал создать протестное «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки» (ДПА) – искал сподвижников среди известных политиков-государственников. В его кожаной папке лежали черновые наброски Декларации ДПА, воззваний, уставных документов. Он хотел, чтобы я вчитался в них повнимательнее и привел в надлежащий вид. И еще он хотел, чтобы я стал членом ДПА.
…Рохлину я сказал:
– Я офицер запаса, командир артиллерийской батареи, но официально вступать в ДПА не намерен. Это нецелесообразно, это может повредить делу. Потому что многие помнят меня как человека из команды Ельцина и начнут подозревать ДПА в связях с Кремлем. Они же не знают наших отношений с президентом. Но я за ДПА и буду помогать вам всем, чем могу. Я к вашим услугам!
…Готов ли Рохлин использовать ДПА как трамплин для избрания в президенты России – сторонников у него набралось бы достаточно? Страна нуждалась в своем де Голле. «Ни при каких обстоятельствах, ради такого не стоило разводить бодягу с Движением» – это была твердая позиция генерала. (Да и кто бы дал ему возможность хотя бы зарегистрироваться кандидатом!) После убийства Льва Яковлевича борзописцы от Олигархата врали обществу: он задумывал военный мятеж, чтобы самому занять кремлевский трон и стать диктатором. Говорю как на духу: это совсем не так.
…Рохлин согласился, что члены ДПА должны располагаться на двух уровнях. На первом – это открытое политическое движение, где собраны офицеры запаса, родители солдат срочной службы, казачество, интеллигенция, рабочие, шахтеры, моряки… Они участвуют в демонстрациях и других уличных акциях, не опасаясь «топтунов». А на втором, как бы подпольном уровне – это тайная группа верных соратников из действующих генералов Минобороны, МВД, ФСБ и действующих командиров войсковых подразделений. Им нельзя засвечиваться на публике, чтобы сразу не угодить под ельцинский нож. Они должны контактировать только с лидером ДПА и готовить к общей операции свои участки.
К моему удивлению, среди действующих генералов и командиров войсковых частей нашлось немало решительных патриотов, готовых постоять за страну… После убийства Льва Яковлевича перепуганный Ельцин был вынужден провести массовую чистку командного состава «по площадям»: под нож попали причастные и непричастные.
«Семью» ненавидели – что естественно! – те, у кого высасывал кровь этот спрут. Но даже некоторые попутчики Кремля не прочь были помочь генералу положить конец затянувшемуся «царству троглодита». С одним знакомым банкиром я договорился о выделении для нужд ДПА крупной суммы. Поехали с Рохлиным в банк.
– Лев Яковлевич, – сказал я ему по дороге, не раскрывайте полностью карты. Черт знает этих банкиров, вдруг в Кремль настучит. Скажите, что деньги нужны на газеты, боевые листки – на пропаганду идей ДПА.
Кофе, французский коньяк, полутемная комната, обнюханная секьюрити, – все по западному стандарту. И приветливый хозяин, российский Ротшильд, без всякой фанаберии, с интересом взиравший на мятежного генерала. Рохлин изложил ему версию с пропагандой идей, которую мы обговорили в машине.
– Что вы мне голову морочите – боевые листки, газеты, – завелся банкир. – Не для того генералы объединяются. «Семья» всех подняла против себя – какие еще призывы нужны?.. Вы мне прямо скажите, сколько вам надо средств на гранатометы, на снайперские винтовки, на автоматы, на взрывчатку, чтобы поднять до неба кортеж. Я дам.
– Мы не террористы, – сказал ему Рохлин, – у нас легальная зарегистрированная организация. Мы пользуемся другими методами.
…Страна кипела. 23 февраля 98-го ДПА вывело на Лубянскую площадь больше двухсот тысяч человек. Рохлин сказал с трибуны, что Ельцина больше нельзя оставлять у власти. Кремль не решился посылать омоновцев разгонять митингующих. Но к следующему разу дубинки готовились (и Рохлин эту информацию имел).
А в следующий раз – в конце лета – генерал с командой намеревались вывести на улицы еще больше людей – приезжие шахтеры должны были занять места на Горбатом мосту и вокруг Белого дома. Требование: отставка президента и правительства.
И как только омоновцы с дубинками начинали выдвигаться на позиции для атаки, в Москву вводились войсковые части. Министр обороны с другими ельцинистами отсекались от управления, командующие округов симпатизировали замыслам ДПА. А войска вводились для защиты народа от произвола властей и беспредела ментов…».
Так пишет Полторанин. Я ему доверяю потому, что мне довелось ездить к Михаилу Никифоровичу вместе со Львом Яковлевичем. При мне проводили переговоры только по информационному обеспечению работы Движения в поддержку армии. Нам нужно было наладить бесперебойную связь с региональными средствами массовой информации, а заодно выпускать свое издание. Газету, даже не газету, а информационный бюллетень, не мудрствуя лукаво, решили назвать «Боевой листок ДПА». В отделениях Движения знали, что там будут располагаться реальные приказы и распоряжения председателя, и на его содержание надо реагировать самым серьезным образом. Чтобы «БЛ ДПА» замаскировать, оживили еще две давно умершие, но зарегистрированные в Министерстве печати газетенки – «Око народа» и «Андреевский флаг». Их редакторы создавали много шума, печатали агитки, везде раздавали и рассылали свои издания. И если бы нас начали в информационном плане прижимать, первыми закрыли их – это была такая хитрость ящерицы, в минуту опасности отбрасывающей свой хвост. Главную же организационную роль должен был сыграть «Боевой листок ДПА».
Надо сказать, что Рохлин средствам массовой информации уделял много внимания. С десятками региональных газет у нас установились прочные связи. Мы посылали им материалы самого широкого спектра – документы, статьи, интервью. Журналисты приезжали сами, звонили по телефону, просили Льва Яковлевича что-то прокомментировать, и он никогда им не отказывал. Легко шел на контакт. Скажу больше, по его заданию мы делали «круглые столы» с чаем и прочим этому сопутствующим где-нибудь в неприметном месте. Приходило человек по двадцать, и спокойно обсуждали с генералом текущую политику государства, планы ДПА, приемлемые формы и методы достижения наших целей. Люди быстро проникались обаянием Рохлина и всегда были готовы о нас писать в своих газетах, говорить на радио.
Для чего Рохлин все это делал? Ну, это же очевидно, народ надо было готовить к массовым протестным действиям. Но перед этим генерал принял решение запустить другой процесс. Собственно, это не было ни для кого секретом, Рохлин все открыто сказал на Учредительном съезде ДПА. Помните его слова? «Есть только три варианта отстранения Ельцина от руководства страной: его собственное решение на оставление поста президента по состоянию здоровья; отрешение от должности по решению Федерального Собрания Российской Федерации и вынужденное оставление поста президента».
Итак, импичмент!Импичмент
6 апреля 1998 года по инициативе Льва Рохлина и Виктора Илюхина был сформирован штаб по подготовке импичмента президенту России и международного суда в Гааге. Что там собирались делать члены ДПА с Ельциным в Гааге, сказать не могу, как не скажет из военных никто другой. Судя по всему, международный суд был генералу искусственно навязан какими-то очень умными советниками из тайных аналитических групп, поэтому в дальнейшем Гаага нигде у нас не упоминалась. Просто надо было организовать и провести в Госдуме импичмент. Как это сделать, никто, кроме юриста Илюхина, не знал.
Для нас, военных, пришедших к Рохлину и готовых на любое развитие событий, Илюхин был человеком хоть и гражданским, но достойным всякого уважения. Генерал Рохлин был авторитетом непререкаемым, за его плечами – Афганистан, Чечня, взятие Грозного, отказ от Звезды Героя, слова: «В гражданской войне полководцы не могут снискать славу, а значит, и получать награды». Илюхин возбуждал уголовное дело на Горбачева за предательство страны, расследовал уголовные дела в горячих точках Союза ССР, защищал Белый дом. Второй созыв подряд возглавлял Комитет Госдумы по безопасности. Словом, был наш человек, его присутствие в руководстве Движения воспринималось как должное. Говорю о нем с большой теплотой, потому что впоследствии хорошо узнал за 13 лет совместной работы. Это был человек масштаба Рохлина!
Виктор Иванович проштудировал Конституцию и соответствующие документы, обсудил с Рохлиным суть дела, и генерал с застывшей ухмылкой льва перед броском на жертву пошел в зал пленарных заседаний собирать необходимое число подписей за отстранение президента от должности. Вернулся в удрученном настроении – всего тридцать восемь человек поддержали его инициативу.
– Лев, без Компартии дело обречено на провал, – сказал ему Илюхин. – Фракция обсудит и если сочтет, что Дума созрела, подписи соберем быстро. Я переговорю…