Лев (в сокращении)
Шрифт:
— Ты ничего не слышала о Борисе? — спросил я.
Она не ответила, но, наверное, подумала о том же, о чем и я: надо было все-таки доложить о моей встрече с Борисом Тому Уолшу. Возможно, тогда бы не только Борис остался жив, но, если бы группа наблюдения схватила его на Брайтон-Бич, мне не пришлось бы так волноваться в котловане Всемирного торгового центра, не говоря уже о нескольких днях в больнице.
И Винс Пареси был бы жив.
Что ж, в нашем деле поступаешь по собственному разумению, и, как я сказал,
— А о полицейских с поста у ворот не слышала? В трейлере?
— Том говорил, что их там было двое, — ответила она, — но их так и не обнаружили. Он сейчас на месте преступления. И больше я не хочу говорить об этом.
Я кивнул, но не думать об этом я не мог. Я пытался поймать какую-то мысль, не дававшую мне покоя.
Конечно, это возможно, что Халил убивает двух полицейских, которые не ожидали нападения. Но если у него были сообщники, которые помогли ему убить полицейских и подвесить Винса к крану, то где они? Избавляются от тел? Или Халил, в соответствии со своим модусом операнди, их тоже убил?
Все это возвращало меня к мыслям, мучившим меня целую неделю. Судя по тому, что я видел на конспиративной квартире на Семьдесят второй улице, сообщники здесь у Халила, безусловно, были, все необходимое ему предоставлялось, и, вероятно, он должен был за это как-то расплатиться. Значит, он планировал что-то еще? Что же?
Я приподнял кровать еще немного и почувствовал, как натянулись швы на спине. Потом прикрыл глаза и включил мозг. Что-то зацепило меня на стройплощадке Всемирного торгового центра, что-то там было не так, и теперь я об этом вспомнил.
Следы шин. Они были свежие.
Этот трейлер попал на площадку в воскресенье. Почему полицейские из охраны пропустили в воскресный вечер трейлер-тягач? Видимо, потому что были мертвы.
«Карлино: все для кирпичной кладки». Насчет кирпичной кладки тоже не сходится. Там еще и бетон не заливали, даже цемент не завозили. Так что же тогда в этом трейлере?
И почему для встречи со мной Халил выбрал именно стройплощадку Всемирного торгового центра? Он сказал, потому что это символично. Я принял это на веру. Но…
— Господи боже мой! — Я резко сел в кровати.
— Джон, что с тобой?
Я понял, что в этом трейлере, и понял, что оно еще не взорвалось, потому что, если бы взорвалось, я бы услышал и даже почувствовал это даже здесь, в трех милях от бомбы. Я потянулся к телефону.
— Кому ты звонишь? Что случилось? — спросила Кейт.
Телефон Уолша был поставлен на автоответчик. Я хотел было позвонить в оперативный центр, но вдруг впал в безумное состояние и стал отсоединять от себя проводки и трубочки. Кейт испугалась и закричала было, но я сполз с кровати и сказал ей:
— Пошли.
— Что?
Я оперся на ее руку и повел ее к двери.
— Сейчас ты вывезешь меня
Она вырвала руку и сказала:
— Нет, Джон…
— Поверь мне, так надо. Я все объясню. Вперед.
— Постой, я принесу тебе какую-нибудь одежду, — успокаивающе сказала она.
Я посмотрел на часы, но часов у меня не было. Я спросил у нее:
— Который час?
Она посмотрела на свои часы.
— Восемь ноль пять. Ты оставайся здесь…
— Кейт, в восемь сорок шесть утра, когда первый самолет врезался в Северную башню, на стройплощадке Всемирного торгового центра взорвется очень мощная бомба.
Она явно испугалась, но не бомбы, а за меня. И, чтобы ускорить процесс, я соврал:
— Халил сказал, когда был уверен, что убьет меня.
— Господи!
— Идем. Телефон не забудь.
Она схватила сумочку, и мы поспешили к двери. Мы почти уже прошли пост охраны, но нас остановил какой-то здоровяк из исправительного департамента — видимо, его внимание привлекли моя больничная пижама и шлепанцы.
Кейт повела себя как агент ФБР: предъявила удостоверение и не оставила у здоровяка сомнений, что это не его собачье дело. Он отстал, мы вышли в коридор.
— Когда выйдем, мобилизуй «скорую помощь», — сказал я, пока мы спускались на лифте.
Она кивнула.
Лифт достиг вестибюля, Кейт бросилась в выходу на Первую авеню, а я стал набирать номер Уолша. Он ответил:
— Джон, я рад тебя слышать. Кейт сказала, что с тобой уже все в порядке, и я хочу тебе сказать…
— Том, заткнись и слушай меня. — Он замолчал, а я заговорил четко и ясно, спокойно и убедительно: — Асад Халил, в уверенности, что убьет меня, рассказал о бомбе на стройплощадке Всемирного торгового центра…
— Что?
На заднем плане раздавался шум машин.
— Ты слушаешь?
— Да.
— Бомба в большом трейлере «Карлино: все для кирпичной кладки». Видишь его?
— Я стою рядом.
— Лучше отойди. Но сначала позвони саперам и убери оттуда людей — это очень большой трейлер.
Молчание.
Я вышел из вестибюля, и охранник крикнул:
— Эй, вы куда?
А Уолш спросил:
— Джон… ты уверен?
Очень хороший вопрос. Правильный ответ — нет.
— Да, — сказал я.
Охранник что-то говорил, но я отмахнулся.
— Она взорвется в восемь сорок шесть утра.
Он не спросил, почему я так думаю, потому что это время выжжено в мозгу каждого из нас. К охраннику подошел коллега.
Телефон опять замолчал, и я подумал, что связь прервалась, но он сказал:
— Осталась тридцать одна минута… Мы не успеем эвакуировать…
— Постарайся. По крайней мере, этот район надо закрыть. Звони саперам.
Я закончил разговор, и охранники с двух сторон подхватили меня под руки. Пришлось им сказать, что я заражен чумой.