Левар. Властимир
Шрифт:
Сбыня хохотнул:
– Погоди, норихи тебя живо привыкнут. Энти до малышов слабые.
Они вышли из бревна на небольшую полянку, со всех сторон оплетённую корнями. Левар не успел обдумать предостережение Сбыни, как что-то хлопнуло – это меж корней растворилась дверца, и навстречу им устремилась краснощёкая девица, не меньше самого Сбыни.
– Жив! Живёхонек, мой Сбынюшка! – заголосила она ещё издали и на полном ходу влетела в объятия жениха. Пышная юбка её пестрела красными цветами, на голове скрутились калачики косиц, а ажурный фартук белел ярче снега, несмотря на то, что его хозяйка только что появилась из земли. Левар завороженно
– Энто что за ушастик с тобой? – схватила она Левара за плечи и закудахтала по-матерински: – Тощ что хвощ! Глянь-ка, а котомка пузатей тебя! Эк силён, малёчек! Пошто стоишь, Сбынь, возьми вон, – она стянула с Левара мешок и ткнула им в норика. – Устал поди?
– Ничуть… – забасил тот, принимая ношу.
– Да не тебе я! Гостюшка наш, вишь, что поганка бледный! – она заботливо заглянула Левару в лицо и охнула: – Глазища-то Кощеевы! Не родич ли? Тебя как звать-то, мил дружок?
Левар подождал, пока между словами возникнет место, и поспешил возразить:
– Нет, не родич! Здравствуйте, – вежливо склонил он голову. – Я Левар. Левар из семьи Осиногнёзд. Я искал родителей и наткнулся на отряд ваших…
– Наткнулся!? Да ты ж репейником на хвосте у той зверюги болтался! – весело возразил Сбыня. Нориха охнула и подпёрла круглые щёчки. Левар поспешил перевести тему:
– Так вышло. Меня к вашей бабушке отправили, сказали, вы поможете…
– Поможет-поможет! Ты слышь, – обратилась Малуша к жениху, – кликни её поди. У Алишки она нонче. А я малыша подкормлю покамест, – распорядилась она по-хозяйски и потолкала Левара туда, откуда сама недавно выскочила: – Ох, какая железяка у тебя на спине, энтого ещё для чего? Идём-идём!
Из соседних нор уже торчали любопытные головы других хозяюшек. Левар заметил даже пару крепких карапузов, норовящих пролезть за дверь, мимо маминой юбки, и поглазеть на редкого здесь гостя.
Сельце хорошо пряталось в корнях, и он не смог бы различить входы, если б жители сами не показались из них. Он оглянулся на ходу: бревно, через которое они со Сбыней попали сюда, высилось неприступной стеной и упиралось в три растущие плотным полукругом берёзы. Их старые, тесно переплетённые корни образовывали высокий холм, а вместе с бревном получалась спрятанная от хищников и ветров круглая полянка в два десятка шагов. Левар представил, как должно быть приятно здесь в солнечную погоду: под ногами мягко пружинит мох, норихи заводят тихие песенки, плетя корзинки, рядом ползают малыши с прутиками. Он потряс головой, вспомнив про сторожившую их кошку: «Вот кому здесь было мягко и уютно».
– Заходи-заходи, – ворковала Малуша у круглого входа. – Усаживайся на лавочку, я каши снесу.
Левар прошёл в тёплую, просторную комнату, намного больше их Осиновой гостиной, и сел на край скамьи. Стол, в два, а то и в три раза шире, чем их домашний, покрывала ажурная скатерть с вышитыми на ней цветами. Посреди стоял высокий кувшин с водой, чашки для гостей.
Для норы здесь было очень даже светло, и Левар завертел головой в поисках окна: самое большое нашлось прямо над столом. Левар удивленно охнул – оно было застеклено, как в дуплах высоких семей. И не нужно было выбирать между светом и теплом, закрывать ставни, чтобы согреться. На стенах пестрели ковры: клочка голой земли не видать, не то что у Вышаты. Вдоль стен крепкие лавочки. Пол хорошо утоптан, ничего не валяется. Кухня за стенкой, отдельно от залы. И воздух вовсе
Малуша появилась из кухонного проёма, застучала мисками по столу и перехватила восхищённый взгляд гостя:
– Чего?
– У вас прекрасное жилище! – признался Левар, – намного больше, чем я ожидал. И какое светлое! И пахнет вкусно.
Хозяйка расплылась в довольной улыбке:
– Брось, малёчек, скромно у нас. Сельце мелкое, чего уж. На, вон, лучше дичкой угостись, недалече как засушила, – она придвинула большую миску со сладкими яблочными кусочками, и Левар вспомнил домашние застолья. Есть не хотелось, но он не стал отказываться, чтобы не обидеть хозяйку.
Малуша принесла ещё пару мисок и уселась напротив. Не успела она ничего сказать – дверь распахнулась, и в комнату вбежал Сбыня с походным мешком Левара наперевес. Он водрузил его на скамью и бросился придерживать дверь, потому как следом в нору вплыла важная старушка вся в чёрном. Косица вокруг головы её белела сединой, а пальцы крепко сжимали трость. Время высушило почтенную нориху, словно ягоду, но даже на впалых щеках виднелся ещё след от румянца. Пытливые глазки оценили пришельца уже с порога. Левар вскочил и вежливо поклонился.
– Чего энто древолаз, да таков мелкий, по землице топчется? – проскрипела она, занимая своё кресло во главе стола. – Да ты сиди-сиди. Малуш, плесни-ка водицы, а ты, ротозей, – обратилась она к Сбыне, – чего мнёшься, аль делов нет своих?
Левар заволновался. Старушка оказалась резче, чем он ожидал. «Поможет ли она с поиском родителей?» – гадал он. Сбыня тем временем послушно растворился за дверью, и комнатка погрузилась в тишину.
Левар представился и пояснил:
– Я ищу способ связаться с моей семьёй. Сказали, вы можете помочь…
– Взаправду ль к нам пожаловал на зверюжьем хвосте? – перебила гостя старушка и приняла из заботливых рук Малуши чашку с водой.
Внучка зачарованно присела в сторонке, не в силах совладать с возросшим любопытством. Левар кивнул. Тогда Мокша смерила его ещё более пристальным взглядом:
– Так не ты ль и пригнал зверюгу до нас? – пошла она в лоб.
Левар в очередной раз подумал, как, должно быть, дико выглядело его появление со стороны, и поспешил заверить, что никак не мог управлять зверем и более того, сам чуть не стал его жертвой, решившись на крайнюю меру – поездку верхом. Мокша внимательно выслушала и потребовала дальнейших разъяснений: как дуплик оказался у великаньего дома. Старушка глядела проницательно, и скрывать что-либо от неё казалось не лучшей затеей. Левар не стал юлить и рассказал старейшине всё с самого начала, вытащив пару людских портретов для наглядности и закончив тем, что ему пришлось покинуть дом людей, чтобы найти и защитить семью от Кощея.
– Слыхала я об том, – Мокша покивала задумчиво. – Знамо, правду лешие бают. Об силе-то новьей, да Зелёном сне. И ты, знач, тот самошний избранник, который умудрился Кощею путь перейти…
Левар нехотя согласился: его смущала осведомленность старейшины столь «мелкого», по словам Малуши, сельца. «Если даже здесь все в курсе, – думал он, – то уж в Совете и подавно знают, что я жив-живёхонек. Хотя с другой стороны, – он немного просветлел, – значит, и семья моя знает, что я выжил».
– Ежели зверюга воротится, сумеешь отворот ей дать? – спросила вдруг Мокша, выдернув его из размышлений. – Ну, коль ты силу заимел-то…