Левая рука тьмы (сборник)

Ле Гуин Урсула Кребер

— Но ведь она не видела сны. Я хочу сказать, что мой сон действительно изменил реальность. Он создал иную реальность, ретроспективную, и мать оказалась ее частью. Будучи в этой реальности, она ни о чем другом не могла помнить, а я помнил обе реальности, потому что… присутствовал в момент изменения. Я знаю, что это бессмысленно, но иначе не могу объяснить. Мне пришлось создать объяснение, иначе я подумал бы, что сошел с ума.

Нет, этот парень не шизофреник.

— Что же, мистер Орр, я доверяю фактам, а то, что происходит в мозгу, поверьте мне, тоже факт. Когда видишь запись снов другого человека на энцефалографе, а я видел их десятки тысяч раз, не будешь говорить о сне, как о чем-то «нереальном». Они существуют

и они реальны, они оставляют следы. Я полагаю, вы видели и другие сны, имевшие такой же эффект?

— Да. Не часто. Только при напряжении. Но, кажется, они учащаются. Я боюсь.

— Чего?

Орр молча смотрел на него.

— Чего вы боитесь?

— Я не хочу изменять действительность, — как бы утверждая нечто самоочевидное, заявил Орр. — Кто я такой, чтобы изменять мир? Мир меняет мое подсознание без всякого контроля разума. Я попробовал самогипноз, но ничего хорошего это не дало. Они, сны, бессвязны, эгоистичны, иррациональны и аморальны, как вы сказали. Они исходят, по крайней мере отчасти, от сути человека. Я не хотел убивать бедную Этель. Я просто хотел, чтобы она не приставала ко мне. А во сне это приняло такую форму. Сны выбирают кратчайший путь. Я убил ее шесть недель назад в автомобильной катастрофе за тысячу миль отсюда. Я несу ответственность за ее смерть.

Хабер снова погладил бороду.

— Вот почему вы прибегали к наркотикам, подавляющим сны, — медленно сказал он. — Чтобы избавиться, избежать дальнейшей ответственности.

— Да. Наркотики не давали снам сделаться яркими. А ведь только очень яркие, живые они делаются… — Он поискал слово. — Эффективными.

— Хорошо. Посмотрим. Вы не женаты, служите чертежником на энергостанции Ренвиль-Уматилла. Вам нравится ваша работа?

— Очень.

— Как у вас с сексуальной жизнью?

— Однажды вступил в испытательный брак. Через несколько лет он прервался. Прошлым летом.

— Вы разорвали или она?

— Оба. Она не хотела ребенка. Брак был не окончательным.

— И с тех пор?..

— Ну, у нас в конторе есть девушка… Я не очень-то в них нуждаюсь.

— Ну, а отношения с другими? Вы установили нормальные отношения с окружающими, нашли свою пищу в эмоциональной экологии окружающей среды?

— Мне кажется, да.

— Итак, в взашей жизни все нормально. Хорошо. Теперь скажите мне, вы хотели бы всерьез избавиться от пристрастия к наркотикам?

— Да.

— Хорошо. Вы принимали наркотики, чтобы не видеть сны. Но не все сны опасны, только самые яркие. Вам снилась ваша тетя Этель в виде белой кошки, но на утро она не стала белой кошкой, верно? Итак, некоторые сны безопасны.

Он подождал подтверждающего кивка Орра.

— Теперь подумайте. Не хотели бы вы все это проверить и, может быть, научиться видеть сны без риска и без страха? Позвольте мне объяснить. Вопрос о сновидениях вы слишком нагрузили эмоционально. Вы буквально боитесь своих снов, потому что некоторые из ваших снов обладают способностью воздействовать на реальную жизнь, причем без контроля с вашей стороны. Возможно, это сложная и полная значения метафора, при помощи которой ваше подсознание пытается сказать вашему сознанию что-то о реальности — вашей реальности, вашей жизни, — которую рационально вы не в состоянии воспринять. Но мы можем воспринять метафору буквально, попытаться перевести ее в рациональные термины. В настоящее время ваша проблема такова: вы боитесь снов, но в то же время нуждаетесь в них. Вы пытались подавить их наркотиками — не подействовало. Прекрасно. Попробуем обратное. Вы будете спать преднамеренно. Вы будете видеть сны, интенсивные и яркие, но под моим присмотром, в контролируемом состоянии. Вы получите контроль над тем, что вам кажется неконтролируемым.

— Как же я смогу видеть сны по приказу? — спросил Орр с недоверием.

— Во Дворце Сновидений доктора Хабера сможете! Вас подвергнут

гипнозу! Вас ведь подвергали гипнозу?

— Да, при лечении зубов.

— Хорошо. Вот схема — я погружаю вас в гипнотический транс и предлагаю вам уснуть, видеть сон и указываю, какой именно сон. Пока вы спите, я слежу за вами все время — и непосредственно, и через ЗЭГ. Потом я бужу вас, и мы говорим о вашем сне. Если все пройдет благополучно, быть может, к следующему сну вы отнесетесь спокойно.

— Но у меня не получится здесь эффективного сна: он случается раз из десятка или даже из сотни снов.

— Вы можете здесь увидеть любой сон. Хорошо подготовленный гипнотизер может почти полностью контролировать содержание сновидения. Я делаю это уже десять лет. К тому же на вас будет шлем. Приходилось вам надевать его когда-нибудь?

Орр покачал головой.

— Но вы знаете, что это такое?

— Он посылает через электроды сигнал, который стимулирует мозг…

— В общих чертах верно. Русские пользовались им пятьдесят лет, израильтяне заново открыли его. И наконец мы занялись его массовым производством для профессионального пользования. При их помощи успокаивают больных и внушают сон типа альфа. Несколько лет назад у меня была тяжело больная в Линктоне. Я провел ОТЛ — обязательное терапевтическое лечение. Подобно многим депрессивным она мало спала, и особенно ей не хватало ж-стадии сна. Как только она входила в ж-стадию, она тут же просыпалась. Порочный круг, сильнее депрессия — меньше сна, меньше сна — сильнее депрессия. Как разорвать его?

Лекарства не увеличивают существенно ж-стадию. ЭСМ — электронная стимуляция мозга? Но это означает вживление электродов, очень глубокое, до центров сна. Операция нежелательная. Я использовал шлем, чтобы улучшить сон. Что, если использовать диффузный низкочастотный сигнал, более специфически направить его точно на специфическую область внутри мозга? О да, конечно, Хабер, ты молодец! Занявшись дальнейшими исследованиями, я создал свою машину. Я пытался воздействовать на мозг пациента записью мозговых волн здорового человека в соответствующем состоянии, пробовал разные стадии сна и сновидения, но без особого успеха. Сигнал другого мозга может вызвать ответную реакцию у пациента, а может и не вызвать. Пришлось изучать сотни записей, обобщать и выводить среднее значение. Работая с пациентами, я снова искал специфику. Когда мозг поступал так, как я хотел, я записывал этот момент, усиливал его, делал продолжительное повторение, снова и снова заставляя мозг пациента повиноваться здоровым импульсам. Это потребовало огромного числа анализов, и в результате простой ЗЭГ плюс шлем переросли вот в это.

Он жестом указал на электронный лес за Орром. Хотя большая часть приборов скрывалась за пластиковой перегородкой, потому что большинство пациентов либо боялись электроники, либо слишком доверяли ей. Машина занимала большую часть кабинета.

— Это Машина Снов, — сказал Хабер.

Он улыбнулся.

— Или, пользуясь прозаическим термином, усилитель. Он позволит вам видеть сон нужной интенсивности и продолжительности. Кстати, пациентка, о которой я вам рассказывал, полностью выздоровела.

Он наклонился вперед.

— Хотите испробовать?

— Сейчас?

— А чего ждать?

— Но я не смогу уснуть днем.

Хабер порылся в ящике стола и извлек листок бумаги — согласие на гипноз по соответствующей форме. Орр взял предложенную Хабером ручку и подписался.

— Хорошо. Теперь, Джордж, скажите, ваш дантист пользовался лишь записью или сам гипнотизировал вас?

— Запись. У меня третий номер по шкале восприимчивости.

— Как раз посередине. Итак, начнем с предположения, что для хорошего сна нужен глубокий транс. Нам нужен настоящий естественный сон. Усилитель снабдит вас им. Но чтобы избежать долгих часов подготовки, используем индукцию типа в-к. Приходилось пользоваться?