Левиафан
Шрифт:
— Точно так, понятно, — дружно ответили присутствующие.
— Вопросы?
— Команда просит «добро» на выход наверх, на ракетную палубу, — сказал помощник.
— Разрешаю до обеда. Но только прикажите установить леерные ограждения и «обрезы» [11] для курильщиков. Акваторию не засорять. С берега за нами наблюдают десятки подзорных труб. Еще вопросы? Нет? Тогда все свободны.
Вернувшись в каюту, Морев устало присел в кресло и откинулся на жесткую спинку. Как и предыдущие, этот день дался ему нелегко. Но вроде бы понемногу
11
Обрез — часть металлической бочки.
С этими мыслями Морев задремал, и ему снилось что-то солнечное. Дрему прервал легкий стук в дверь.
— Да, войдите, — сонно сказал он с трудом размеживая веки.
В проеме отодвигаемой двери возникла фигура особиста.
— Проходите, Геннадий Петрович, присаживайтесь, — кивнул Морев на диван. — Слушаю вас.
— Александр Иванович, я бы не советовал вам допускать на корабль генерал-губернатора с сопровождающими его лицами. Это нарушение известных вам инструкций Главного штаба ВМФ при заходах российских военных кораблей в порты иностранных государств.
— Однако Архангельск — это русский порт, — улыбнулся Морев.
— Согласен, — неуверенно произнес контрразведчик. — Но как к этому отнесется ваше и мое руководство, если мы вернемся?
— А вот когда вернемся, тогда и посмотрим. Думаю нормально. В Главном штабе не только дураки сидят. В данной ситуации иного выхода у нас нет. Корабль нуждается в пополнении продовольствием, а экипаж в отдыхе. Бесконечно искать то, чего нет, мы не можем. Портить отношения с генерал-губернатором глупо. Он представитель самодержавной власти и иметь в ее лице недругов нам нежелательно. Так что будем внедряться в новую жизнь. Насколько, не знаю, но это единственное, что нам остается.
— В таком случае, Александр Иванович, я хотел бы поставить вас в известность, что довольно неплохо знаю «золотой век Екатерины», поскольку всегда увлекался историей, и с удовольствием окажу содействие Баширу Нуховичу в подготовке и проведении необходимой лекции. Кроме того, помимо английского, я неплохо знаю французский язык и всегда готов выступать в необходимых случаях в качестве переводчика.
— Ну что ж, я очень рад, что мы с вами наконец-то нашли взаимопонимание, Геннадий Петрович.
— Я тоже, — криво улыбнулся особист и вышел из каюты.
Лекция о «золотом веке Екатерины» состоялась в обеих кают-компаниях, поздно вечером после большой приборки. Для офицеров ее читал Березин, для мичманов и старшин — Сокуров. Их общими усилиями подготовлена она была обстоятельно и прослушана с глубоким вниманием.
Главный акцент уделялся государственному устройству Российской Империи, ее внешней и внутренней политике, экономике и военному потенциалу. Под запись были названы имена царствующих особ, ведущих политиков, военачальников и ученых.
В завершении все были ознакомлены с основными правилами этикета при дворе и в общении с различными сословиями. При общении с кем бы то ни было, всем морякам от имени командования категорически запрещалось
К этому ограничению все без исключения отнеслись с пониманием. Моряки отлично помнили старую поговорку, «в чужой дом со своим уставом не ходят». Потом была помывка и крепкий здоровый сон впервые за несколько месяцев…
Утро следующего дня выдалось на удивление ясным и погожим. С первыми лучами солнца весь экипаж был на ногах. После подъема флага, плотного завтрака и утренней приборки, весь экипаж, за исключением вахты, переоделся в парадную форму, а без четверти девять, поднялся наверх и выстроился на ракетной палубе крейсера.
Пройдя вдоль строя вместе с заместителем, Морев остался доволен внешним видом моряков. Тщательно отутюженная черная форма, золото погон и нашивок на рукавах тужурок, в сочетании с белоснежными чехлами на фуражках и кортиками у бедра, придавали команде лихой и красочный вид. Не портила его даже излишняя бледность тщательно выбритых лиц подводников.
— Товарищ командир! — донесся с мостика голос старпома. — От причала порта отошло парусное судно. Идет курсом на нас!
— Хорошо, — махнул ему рукой Морев и вместе с Сокуровым направился в сторону рубки.
Спустившись по звенящему трапу в отдраенный люк перехода, через пару минут офицеры стояли на узком обводе рядом с открытой и взятой на стопор узкой рубочной дверью.
Через десять минут судно, оказавшееся небольшой прогулочной яхтой, заложив крутой галс, подошло к борту крейсера в районе рубки. Стоявший на носовой надстройке Ксенженко принял с него швартов и с яхты подали сходню. Как только сияющие золотом парадных мундиров генерал-губернатор с наместником и адъютантом ступили на борт крейсера, старпом с рубки громогласно скомандовал «смирно!» и Морев с Сокуровым с величайшей осторожностью препроводили гостей на ракетную палубу. Судя по виду двух первых, они были огорошены и даже напуганы тем, что увидели.
— Да это же не корабль, а настоящий левиафан, — прошептал генерал-губернатор, изумленно взглянув на Морева.
— Вы правы, ваше высокопревосходительство, — с улыбкой ответил тот. — Это один из мощнейших боевых кораблей XXI века. А это его экипаж, — указал он рукой в сторону замерших в строю подводников. Прошу вас.
Сопровождаемые Моревым и заместителем, генерал-губернатор, с находившимся в некоторой прострации наместником и деревянно шагающим адъютантом, медленно прошли вдоль строя, внимательно вглядываясь в молодые лица.
— М-да, — крякнул пораженный Мельгунов, — они никак все офицеры?
— Да, ваше высокопревосходительство, — ответил Морев. — Матросов у нас нет.
— И рослые, как на подбор, — наконец очнулся наместник. — Хоть сейчас в гренадеры.
— А где же вооружение корабля, я что-то не вижу на нем орудий? — поинтересовался Мельгунов, озирая надстройку и палубу.
— И парусов у вас нет, за счет чего движется эта страхолюдина? — подхватил наместник.
— Орудия, они у нас называются ракетами, находятся как раз под нами, ваше высокопревосходительство, в корпусе судна, — указал Морев на одну из закрытых крышек ракетных шахт. А в парусах мы не нуждаемся, корабль движется силой пара.